Читать книгу - "Алтарь Василиска - Вадим Арчер"

– Да это же наши! – выкрикнул кто-то из толпы. – Шемма! Витри!

Лоанцы соскочили с коней прямо в объятия встречающих. Каждый норовил протиснуться к ним поближе, поприветствовать, хлопнуть по плечу, потрогать, спросить что-нибудь вроде «Неужто вернулись?! Ну как?!» – то есть собственными глазами удостовериться, что перед ним – его пропавшие односельчане. Полсела Шемма и Витри прошли вместе, посреди огромной толпы, а затем их пути разошлись. Они взяли своих коней, а Шемма – еще и кобылу, так как договорился с Витри, что сам вернет ее мельнику, и в сопровождении многочисленных родных и знакомых отправились по домам.

Витри пошел не в новый дом, еще не ставший родным, а к родителям, с которыми уже успел обняться и расцеловаться. Он смотрел на прыгающих рядом братишек и сестренок, на сияющие лица друзей и соседей, и радовался, что не пожалел в Цитионе времени и денег на покупку подарков. Когда вся процессия остановилась во дворе родительского дома, в дорожных мешках лоанца нашлись игрушки и сладости для детей, платки, бусы и заколки для женщин, ножи с клеймом ордена Грифона, заговоренные от ржавчины, и прекрасные рыболовные крючки для мужчин, и многое другое, что понравилось каждому, – пояса с чеканными пряжками, дорожные фляжки, зеленые и оранжевые огоньки светлячков Феникса и Саламандры.

Витри, словно добрый волшебник, раздавал их, пока мешки не опустели, а затем долго отвечал на расспросы односельчан.

Родители Витри устроили праздничный ужин, затянувшийся за полночь… Весь вечер их маленький домик был переполнен людьми и разговорами.

Ложась в постель, Витри, взволнованный встречей, подумал, что не сомкнет глаз до утра, но, не успев закончить эту мысль, забылся сном.

Не прошло и двух дней, как Витри устал от внимания односельчан. Он безвылазно сидел в отцовском доме, но его находили и там, приходя под каким-нибудь пустяковым предлогом, и в десятый раз расспрашивали о дорожных событиях и о келадской жизни. Чтобы избавиться от назойливых гостей, Витри ушел жить в свой новый домик, стоящий на окраине села. Все внимание лоанцев обратилось на Шемму, который чувствовал себя на месте, красочно описывая свои приключения, с каждым повторением обрастающие новыми, леденящими кровь подробностями. Табунщик, вернувшийся в село богачом и героем, с большим удовольствием принимал всеобщий восторг и не жалел языка, чтобы поддерживать свое особое положение. Он отвел кобылу к мельнику, где был принят как желанный гость, и вышел оттуда сияющим, а на другой день по селу разошлась весть о скорой свадьбе героя Шеммы и Мельниковой дочки.

Дом Витри стоял заброшенным и неухоженным, нетоптаная тропинка выдавала отсутствие жильцов. Дверь в сарай покосилась и заросла бурьяном, на крыльце лежал подтаявший снег. Витри поставил Чару в сарай и взялся за дела – поправил дверь, вытер полугодовой слой пыли, скопившийся в комнате, вымыл пол и посуду, расчистил тропинку, расставил и разложил по полкам дорожный багаж.

Когда чистота и порядок были восстановлены, он пошел на озеро проведать оставленную на берегу лодку. Долбленка, затопленная, лежала в воде у берега – видимо, сельские мальчишки стащили ее в воду, чтобы поиграть в Кельварна. Витри пробрался к ней сквозь побуревшие от холода, прихваченные прибрежным ледком заросли исселя, толкнул отсыревшее дерево ногой. Лодку следовало вытащить и просушить, но лоанец медлил взяться за осклизлые борта. Он остановился над ней в раздумье, поправил на плече лук Феникса, с которым не расставался по заимствованной у Тревинера привычке.

Заметив стайку плавающих у берега диких уток, он вскинул лук и выстрелил, а затем длинной палкой выгреб добычу из воды.

«Повезло», – подумал Витри, никогда не принимавший всерьез слова охотника о верном глазе, и захлюпал промокшими башмаками прочь от озера. У околицы бегали мальчишки, игравшие, судя по диким воплям, в Шемму и уттаков.

Витри задержался посмотреть, но, так и не поняв, кто же из них Шемма, отвернулся и пошел домой.

Дома он переоделся и развел огонь, чтобы просушить башмаки и сварить утку, а затем улегся на кровать и долго вспоминал недавнее путешествие по Келаде. В его памяти проплывали города и дороги, голоса и лица – сверкающая улыбка Тревинера, аскетический, отчужденный взгляд невообразимо богатого и знатного Равенора, выражение глаз Альмарена, сидящего у вечернего костра ив задумчивости накручивающего на палец длинные темные волосы. Незаметно наступила ночь, а Витри все лежал с открытыми глазами и спрашивал себя – много ли в нем осталось от того паренька, полгода назад уехавшего из села на толстопузой Мельниковой кобыле? Под утро он заснул, но вскоре был разбужен стуком в дверь и, заранее досадуя, пошел открывать.

К его облегчению, там оказался не кто-то из любознательных сельчан, а младший брат Шеммы с приглашением на свадьбу. Витри поискал по полкам что-нибудь подходящее для свадебного подарка, но вспомнил, что все уже раздал. Да и чем можно было удивить табунщика, распорядившегося полученными в пути благами гораздо лучше своего товарища! Тогда Витри взял лук и пошел на озеро, чтобы добыть дичь к свадебному столу. Настреляв уток, он понес их к Шемме.

У Шеммы вовсю готовились к свадьбе. Вкусные запахи наполняли улицу, люди суетились, бегали с посудой, тряпками и котлами, тащили во двор столы и стулья, взятые взаймы у соседей. Виновник торжества вышел из кухни, где снимал пробы с угощений и давал советы стряпухам, и радостно встретил Витри, а еще радостнее – дичь – редкое лакомство для лоанцев, среди которых не было охотников. Витри поздравил его и пошел домой, довольный, что сумел угодить товарищу.

Кипучая суета, царящая у Шеммы, распространялась только до ближайшего поворота, а там сменялась неспешной жизнью лоанского поселка. Витри шел по тихим, словно погрузившимся в вечный сон улицам, раскланиваясь с сельчанами и ловко избегая попыток продолжить беседу. Внезапно он увидел девушку, вывернувшуюся из боковой улицы, и споткнулся, мгновенно узнав эту быструю походку, эти светлые кудряшки, окружающие хорошенькое круглое личико с аккуратным, чуть вздернутым носиком. Лайя тоже заметила его и пошла навстречу, пышная Е юбочка так и порхала вокруг ее ног.

– Привет, Витри! – прощебетала она, подойдя. На ее улыбающемся личике не было ни малейшего намека на прежнюю размолвку.

– Здравствуй, Лайя. – Витри остановился, понимая, что разговора не избежать.

– Что-то ты не заходишь в гости, – кокетливо пропела Лайя, подходя к нему гораздо ближе, чем требовал разговор. – Или загордился?

– Чем тут гордиться? – пробормотал Витри, отводя глаза. – Дела, понимаешь…

– Неужели ты все еще сердишься? – спросила его Лайя, не принимая отговорки.

– Разве? – переспросил Витри скорее себя, чем ее. – Я и тогда не сердился. Это ты сердилась. Тебе не нравилось, что я не герой.

– Ну нельзя же все принимать всерьез! – Лайя пренебрежительно повела плечиком. – Ты на целых полгода оставил меня одну! Если я и прощу тебя, то только потому, что ты сделал это из-за меня.

– Из-за тебя, – согласился Витри.