Читать книгу - "Остров жизни - Иван Поляков"

***

Шаг, десять, тысяча. Неощутимые для почвы по отдельности, тяжеловесные шаги, размножившись, стали вторить друг другу, так что земля пошла в пляс. Всегда сырая, а сейчас ещё и отяжелевшая ото льда, она обвалилась слева. Дамьен. Мальчишка лет двенадцати охнул, попятившись. Непременно охнул бы, но, по счастью, сильная женская рука лишила его такой возможности. Пальцы Надии вцепились в плотную ткань юбки, а глаза её поднялись. Ещё один фрагмент края выпал, плашмя ударив дно. И вновь ни звука. Лишь только огни шли и шли, пуская тени деревьев в пляс. Нечто серое и продолговатое у уха. Палка. Прижав длинный, в полтора его роста, шест к груди, Дамьен вытянулся, широко раскрыв глаза и раздув ноздри. Краем глаза Зое видела, как Бод лично вручал её сыну. «Смотри не потеряй, – говорил он важно. – Ты теперь в семье старший и должен всех защитить». Почему он старший? Для ясного ума женщины ответ был совершенно очевиден, но сама она не желала осознавать его. Хрупкая жизнь дрожала в руках.

Дамьен и вновь рядом с золотыми волосами. Впрочем, чему тут удивляться. Огни, бившие точно из рога изобилия, наконец, начали подходить к концу. Сплошной змей света распался на отдельные точки, а спустя ещё некоторое время и те иссякли, погружая деревенских в ставшую неожиданно уютной тьму. Земля ещё раз обвалилась, но уже где-то там, – позади, а это уже не так опасно и совершенно нестрашно. Зое выдохнула. Гюстав слева, а Надия справа, поднимает на неё огромные, точно не настоящие, васильковые глаза.

«Всё в порядке. Всё на месте… что?!»

Женщина не поняла, что произошло. Даже невообразимой скорости мышления Зое оказалось недостаточно, чтобы сразу же понять, что ещё один кусок льда колоколом ударил о дно лощины.

Женщина оказалась на земле. Острая, отрезвляющая боль в лопатке. Неважно! Ядовитое голубое сукно. «Откуда? – ошарашенно спросила она у себя и тут же сама и ответила: – Сверху!»

Допускающий, вероятно, что он мог и провалиться, мужчина пришёл в себя несколько раньше. Загорелый до бронзы и прямой точно спичка, он мотнул головой. Взглянул затравленным зверем и, осознав, что вокруг не свои, проявил рефлекс, заложенный ещё до его рождения, – хватательный.

Надия охнула.

Всего мгновение, и всё переменилось. Сердце Зое сжалось. Золотые волосы меж грязных пальцев, и испуганный писк, точно колокольчик. Лезвие заходило бестолково у мягкого горла, и это лишь сильнее пугало.

– Спокойно-спокойно…

Дворянин вдруг почему-то оказался рядом. Он зашёл сбоку, сделал шаг, но… получил металл снизу. Сэр Стэр застыл… в мгновение, когда окрашенное карминным лезвие вернулось к горлу девочки.

Он начал падать.

– Ей, все сюда! – выкрикнул луизитанец.

Выкрикнул на своём, чуждом жителям равнины языке, но Зое, хотя и не слышала его ранее сразу же, отчётливо поняла это. Ничего и никого, но, точно не осознавая, что происходит, незнакомец дико улыбнулся.

Странный оскал разошёлся по откровенно угловатому небритому лицу, и белёсая ткань заалела. Металл легко проминал прохладную, податливую кожу.

Лезвие горело тьмой. Стэр у его ног, меж пальцами которого сочилась жизнь. Старый рыцарь ничем не был им обязан, но он попытался помочь. Женщина не могла и этого. Ничего нельзя было сделать, и Зое… испугалась. Впервые в жизни она в полной мере осознала, что есть страх, и как он на самом деле ужасен. Мысли путались. Ладони вспотели, а к лицу прилила краска. С чудовищной чёткостью Зое вдруг осознала, что сейчас произойдёт. Это не могло не произойти, и она беспомощна. Нужно было отступить, однако Зое не дали сделать и шага. Женщина была в ярости.

– Отпусти её, – сухо и чётко, сквозь сжатые зубы проговорила она, и нож, прихваченный на кухне, сверкнул в руке.

Наречие было кардинально иным. Луизит не понял и слова, но интонация, её невозможно было с чем-либо спутать. Мужчина залепетал нечто непонятное, также скалясь. Он он уже не лез, куда не просят, да и той непонятной уверенности в собственной безнаказанности не было в его голосе. Женщина сделала шаг, и луизит отступил.

– Отпусти, я сказала!

Лишь немного отодвинувшиеся от горла, нож вновь вжался в кожу. По даже зимой бронзовому лицу пехотинца вопреки морозу тёк пот. Он хотел выкрикнуть нечто угрожающее, однако неожиданно голос не вышел. Лицо его замерло в неестественном выражении, а глаза выпучились. Как-то неловко пытаясь удержаться, луизит попытался ухватиться рукой за корень, но та соскользнула.

Дети! Все разом ахнули. Позади упавшего стояли Дамьен и Гюстав с занесённой «волшебной» палкой. Не знаю как в общем, но для Зое она совершила настоящее чудо. Выронив нож и встав на колено, женщина прижала детей к груди. По щекам её текли слёзы.

Стэр откинул голову. Он лежал рядом с поверженным. Смеялся… Истинный дворянин и уважаемый человек, сам не понимал почему, но он смеялся. Белёсое дыхание обжигало горло.

Удар и звук, который невозможно описать человеку. Звук, который он даже не услышит, а почувствует. Глубинный гул, от которого кишки начинали извиваться точно змеи. Зарево поднялось над лесом среди ночи, высветив рассветные тени.

Глаза карапуза округлились до невозможного:

– Тётя, а что это?

Поцеловав Дамьена в лоб, Зое взяла его за руку. Неспешный шаг.

– Всё нормально. – Шаг. Влага блестела на её щеках. – Всё обойдётся.

***

Всё началось внезапно. Первый пеший проломился сквозь кустарник, ударил открытой ладонью по грудине, в попытке стряхнуть снежных мух, и тут же упал, даже не успев понять, откуда пришёл удар. Подняв молот повыше, пехотинец издал рёв, которому позавидовали бы людоеды. Сложно было его не заметить. За первым пешим пошёл второй, а за ним третий и четвёртый.

Меч Гая пролетел, и человек разделился надвое. Умер. Просто и без прикрас. Развернувшись на каблуках, мужчина нанёс колющий в шею. Ещё одна жизнь. Тело человека ничем не отличается от любого другого и умирает оно не отлично. Металл прошёл над головой, меч взмыл и встретил, наконец, соперника. Протяжное «дзинь» на фоне рубки и вибрация, восходящая по кости. Это новое, непривычное чувство, от которого будто бы вскипала кровь. Удар и разворот! Ещё удар и выпад. Жёлтый отблеск прошёлся по синей накидке за мгновение до того, как ткань была рассечена.

– Да!

Гимн войне уже вертелся, крутился