Читать книгу - "Подземная война - Алекс Орлов"

Часа через два Криклый растолкал Лопату.

– Чего ты? – недовольно спросил тот и смахнул прилипшую к щеке хвою.

– Давай, топай на дорогу.

– А чего случилось? – спросил Лопата, неохотно поднимаясь.

– Ничего, пока, не случилось, но твой строгий офицер вернулся час назад или около того. У них там тихо, дымок видно. Должно жрать готовят.

– И отсыпаются, – сказал Лопата и потянулся. – Ладно, вались, а я поглядывать буду.

Часа полтора Лопата дежурил, позевывая и отмахивал от прогревшихся на солнце мошек.

В лагере неспешно ходили солдаты, видимо собираясь уже обедать. Лопата даже носом потянул, словно рассчитывая что-то почувствовать. Он бы с удовольствием похлебал горяченького, поскольку от сухарей и соленой колбасы уже болели десны.

Вдруг, Лопата заметил одинокого всадника, который, как и предполагал Криклый, двигался в сторону города, но кто это был?

Лопата посидел еще, наблюдая из под руки и, наконец, разобрался, что это его знакомый – строгий-добрый офицер. Похоже, он тут был самым главным, поскольку, едва приехав, снова был верхом и ехал по делам.

– Поганая у вас, королевских слуг, работа, – сказал Лопата и подобравшись к Криклому, толкнул в бок, испытывая удовлетворение от того, что, тем самым, отомстил братку.

– Чего там? – не открывая глаза спросил подельник.

– Строгий правит в город.

– О, я ж говорил…

Усилием воли, Криклый заставил себя сесть и отлепил от лица прошлогоднюю хвою, оставившую на щеке характерный рисунок.

– Где он?

– А вона… – кивнул Лопата, и Криклый стал щуриться – навести резкость сразу не получалось.

– Понятно. Ты это… Пожрать у тебя чего-нибудь есть?

– Колбаса… Соленая только…

– Ладно, давай так, а то за сухарями к конягам топать надо.

– Ты их конягами называешь? – усмехнулся Лопата, продолжая следить за всадником.

– Давай колбасу.

Лопата протянул полукруг, твердой, как камень, бараньей колбасы.

– Теперь я его хорошо вижу, – сказал Криклый, принявшись грызть колбасный круг. – Давай, поднимай этих – общая побудка.

Лопата с удовольствием растолкал Коржика и Записного.

– Хорош спать, готовьте пики!

– Ой! – вскрикнул Записной и в испуге поджал ноги, даже не открывая глаз.

– А мне отлить надо, – сообщил Коржик, щурясь на солнце.

– Давай отливай, только на четвереньках отползай, а сто Строгий заметит, – сказал Лопата.

– А это кто?

– Погоняло офицера.

– Понятно, – ответил Коржик уползая по колючей подстилке.

Тем временем, офицер уже подъезжал к узкому горлышку между теснинами и в этот момент, вдруг заржал какой-то из мулов.

То ли он почуял чужого жеребца, то ли ему чего-то привиделось, но заорал он так пронзительно, что офицер тотчас придержал коня и тот закрутился на месте.

– Вот сволочь, – прошипел Криклый, вжимаясь в землю. – Зарезать подлеца – на холодец пустить.

– Только бы не заметил, – прошептал Лопата. Однако обошлось, офицер вновь пришпорил коня и поехал дальше, как ни в чем не бывало.

Они еще какое-то время смотрели вслед всаднику, когда Лопата, посмотрев в другую сторону, сказал:

– Ну ты красавец, Криклый…

– Чего?

– Смотри, – Лопата указал на дорогу по которой, вне всякого сомнения, ехал их враг. Даже издалека была видна его высокая горделивая посадка, а также торчавшие из рукавов кружева.

– Да, похоже это он, – сказал Криклый. – Значит так, Лопата, мы с тобой устроим на дороге свалку, а Коржик метнет пику. Метнешь, Коржик?

– А чего ж не метнуть? – пожал тот плечами. – Из-за кустика поднимусь и метну.

– А я чего буду делать? – подал голос Записной. Ему не хотелось участвовать в этом нападении, однако его скромность потом могли бы припомнить.

– Будешь на стреме стоять – смотреть на дорогу, чтобы кавалерия не нагрянула, понял? – спросил Криклый.

– Так точно, – козырнул Записной радуясь, что ему досталась несложная работа.

– Ну все, разобрались. Пошли на дорогу.

Они бегом спустились с холма, прошлись по обочинам, выискивая лучшие позиции и Коржик занял место за небольшим кустом, приготовив две тяжелые пики. Он метал их лучше многих и именно за этот талант был уважаем в сообществе воров.

Всадник приближался и в момент, когда он миновал самое узкое место, Криклый с Лопатой сцепились посреди дороги и стали кататься в пыли, награждая друг друга тумаками.

Всадник придержал коня и брезгливо сморщился.

– Эй вы, оборванцы! Ну-как пошли прочь! Прочь, я сказал!..

На всякий случай всадник выхватил длинный меч и поднял его, показывая, что не шутит.

Драка прекратилась и Криклый, чтобы сбить жертву с толку, вдруг спросил:

– Ваше благородие, а это вы штандарт-лейтенант Винзель?

Винзель опешил. Откуда этот бродяга мог знать его имя? Он натянул поводья, останавливая лошадь и в этот момент, вышедшие из-за куста Коржик, метнул пику.

Винзель вскрикнул, закачался в седле и все трое разом бросились к жертве.

106

Тем временем, ван Гульц спокойно доехал до городка, где в местном околотке для него был оставлен пакет.

Городок был обычный, похожий на многие другие, так что капитан, при его беспокойной службе, начал их уже путать – то ли проезжал здесь, то ли нет. Рваный режим и прерывистый марш вымотали ван Гульца, хотя свою норму сна он привычно набирал, падая на часок-другой, пока не появлялось новое дело. А чтобы лучше спалось, ставил неподалеку сержанта Бруна, который, по мнению, капитана был самым понятливым.

– А зачем, господин капитан? – спросил сержант в первый раз, услышав подобный приказ.

Ван Гульц тогда вздохнул, ему не хотелось, чтобы кто-то еще в отряде погружался в эту мучительную паранойю.

– Я не всем доверяю, поэтому, когда я сплю, ты должен следить за тем, чтобы никто не приближался, даже чтобы муху отогнать. Понял?

– Так точно, понял.

Так Брун стал приглядывать за ван Гульцем, пока тот перехватывал очередной час, а сам отсыпался, когда капитан, по вызову очередного вестового, уносился с дюжиной кавалеристов к очередному месту, где видели злодеев или кого-то, кто был похож на банду пришлых.

«Хорошо бы напиться,» – подумал ван Гульц, проезжая мимо очередного трактира. Пусть бы даже это была плохая перегонка или даже кислое пиво.

В таком настроении, капитан добрался до околотка, спросив прежде дорогу у пары городских стражников.