Читать книгу - "Наложницы ненависти - Вадим Панов"

— Ненависть твоя, Великий Господин, пылает! Ненависть твоя, Великий Господин, возвращается! — Белое платье наложницы было перепачкано кровью. — Ненависть твоя дарит жизнь и берет ее! Жизнь — это твоя ненависть!!

Очередной демон, очарованный золотым сиянием глаз ведьмы, послушно поднялся по лестнице. Не первый и не последний.

— Жизнь — это ненависть!!!

Едва гипербореец ступил под арку, как его тело пронзили семь острых, словно бритва лезвий. Несмотря на призрачность колдовской конструкции, они были вполне материальны, и по их блестящим и жадным лезвиям кровь демона помчалась в арку.

— Кровь — это ненависть! Пусть твоя проклятая кровь вернет Азаг-Тоту ненависть!

Лезвия втянулись в арку, и Вероника толкнула демона в синее пламя Кадаф. «Стим», украденный Захаром, был необходим для церемонии, был кровью церемонии, ее ненавистью. И теперь наложницам приходилось добывать Золотой Корень сложным путем: буквально выдавливая его из гиперборейцев. Все войска, которые остались в распоряжении Вероники, ожидал один конец: в пламя. Азаг-Тоту нужна проклятая кровь, нужна, но арка… Арка наполнялась медленно.

Вероника спокойно посмотрела на едва налившиеся слабым, очень слабым золотистым сиянием призрачные стены и перевела взгляд на следующую жертву:

— Жизнь — это ненависть!!!

* * *

— Нет, Ортега, атаковать гиперборейцев сейчас было бы крайне неблагоразумно, — мягко произнес Сантьяга. — Они и без нас прекрасно справляются с уничтожением собственной армии. К тому же я не считаю неживых демонов и дохлых наездников достойной целью для гарок. Поупражняться в фехтовании можно и на чучелах.

— Мы давно не воевали всерьез, — извиняющимся тоном ответил помощник комиссара. — Война как-то бодрит.

— Бодрят победы, Ортега, — нравоучительно заметил Сантьяга. — А война быстро надоедает. Где иерархи Кадаф?

— Переместились на Манежную площадь.

— Вот ими мы и займемся.

— Но когда наложницы соберут нужное количество Золотого Корня, они приступят к церемонии, — осторожно напомнил Ортега. — И поднимут Азаг-Тота.

— Пусть попробуют, — неопределенно протянул комиссар.

* * *

— Здесь мы очень уязвимы, — мрачно заметил Анабот.

— Знаю, — коротко ответил Элигор, неподвижно глядя на пустынную Тверскую.

— Они откроют порталы по кругу и атакуют нас сразу со всех сторон, — предположил На-Хаг.

— Это будет разумно, — согласился краснокожий.

— Я ударю сверху, но на всех меня не хватит, — высказался Дурсон.

Элигор промолчал. Умолкли и остальные иерархи. Умолкли и угрюмо переглянулись. Четверо, всего лишь четверо, против обученных гарок Темного Двора. Против масанов, которых навы наверняка бросят в бой. Против Сантьяги. Элигор был уверен, что на этот раз комиссар не останется в стороне: битвы с гиперборейцами всегда получались увлекательными.

— Если они накроют площадь «Ревом Левиафана», мы…

— Они не будут этого делать, — перебил Элигор Анабота.

— Почему? — вскинулся жабообразный.

— Поверь мне, — усмехнулся краснокожий. — Сантьяга хороший стратег и не упустит возможность продемонстрировать остальным Великим Домам, на что способна его армия. Нас будут убивать в прямом бою.

— Думаю, Элигор прав, — проклокотал Дурсон. А рогатый На-Хаг задумчиво посмотрел в сторону Красной площади:

— Надеюсь, наложницы успеют.

* * *

Телевизионщики «Тиградкома» торопливо устанавливали видеокамеры на крышах гостиниц «Националь» и «Москва». Сантьяга попросил их не задействовать вертолет, и поэтому пришлось использовать максимальное количество наземного оборудования: каждый эпизод предстоящей битвы должен быть запечатлен. Репортеры проверяли микрофоны, а режиссеры торопливо щелкали кнопками: к Манежной площади было подтянуто четыре фургона с оборудованием.

— «Война он-лайн», — лениво заметила Инга. — Прямой эфир.

— Замечательные уродцы, — высказался Артем, наблюдающий в бинокль за перемещением иерархов Кадаф по Манежной площади. — Каждый оригинален и по-своему неповторим… Обратите внимание на клюв Дурсона: чистая сталь!

— С добавками, — уточнил Кортес, — улучшающими ее основные характеристики. Кстати, чем вызван такой интерес к тварям?

— Мы забыли тебе сказать, — протянула Инга. — Артем договорился с шасами о поставке эксклюзивного материала для таксидермистов. После окончания войны планируется небольшой аукцион.

Молодой наемник посмотрел на напарника:

— Надеюсь, ты не против участия в бизнесе?

— Ты договорился на конкретную сумму? — строго спросил Кортес.

— Обижаешь! Нам достанется половина прибыли.

— Плюс они оплачивают все расходы, — вставила Инга.

— Молодцы, — одобрительно кивнул наемник. — Гомори, как я понимаю, завалили вы?

— Пришлось попотеть, — признал Артем.

— И побегать, — язвительно добавила Рыжая.

— Главное, что завалили, — улыбнулся Кортес. — А как дела у нас с обеспечением?

— В джипе полно артефактов на все случаи жизни, а шасы обещают в течение двух минут подбросить любое недостающее оборудование.

— Вот и хорошо. — Кортес отобрал у Артема бинокль. — Тогда давайте решим, кого мы завалим первым…

* * *

Они расслабленно, можно даже сказать, расхлябанно стояли на пустынной Манежной площади. Не рядом, не плечом к плечу, но достаточно близко друг от друга, чтобы успеть прийти на помощь в случае необходимости. Четыре монстра, четыре титана, четыре иерарха Кадаф, абсолютно готовые к последнему, безнадежному бою.

Краснокожий Элигор, чья железная корона гордо поблескивала в свете звезд, а руки крепко сжимали причудливо изогнутую алебарду.

Жабообразный Анабот, ядовитый язык которого то и дело нервно выскакивал на два-три фута, а когтистые лапы безмятежно почесывали зудящие бородавки.

На-Хаг, пригнувший к земле тяжелую рогатую голову, мерно сопел.

Крылатый Дурсон важно расхаживал чуть в стороне, негромко хлопая могучими крыльями.

Четыре высших иерарха Кадаф, четыре пары золотых глаз, четыре очага глубокой ненависти. Священной ненависти. Неистовая мощь которой могла остановить ураган и разрушить город. Но она не могла остановить того, кто одиноко вышел на площадь по Тверской улице и небрежно встал в десятке метров от гиперборейцев.

Элигор не ошибся: Сантьяга собирался участвовать в бою. Впервые за много лет комиссар вышел на улицу Тайного Города не в элегантном костюме, а в добротной и простой одежде рядового гарки. В черном, наглухо застегнутом комбинезоне — навы не признавали доспехов, — перетянутом кожаным поясом. Но никакого оружия. Ни одного клинка. Сантьяга вышел к иерархам Кадаф с голыми руками.