Читать книгу - "На границе тучи ходят хмуро... - Алексей Кулаков"

– Наконец-то я дома…

Утром его разбудили непонятные, радостно-озадаченные чертыхания и грохот упавшего жестяного ведра, стоявшего в уголке рядом с входной дверью в квартиру, – все это вместе сработало не хуже корабельного ревуна. В результате Савва увидал своего офицера в чем мать родила, зато с «рокотом» в руке. А князь поглядел вначале на руки, нежно обнимающие его дорожный баул, потом на самого денщика, даже в лежачем положении умудрившегося вытянуться по стойке «смирно», ну а затем освидетельствовал старое мусорное ведро, прочно застрявшее на ноге Савватея.

– С возвращением, Александр Яковлевич!

– Ну, Савва-а-а!

Александр не удержался и от души зевнул, едва не переклинив себе челюсть, после чего щелкнул предохранителем на пистолете, перехватил за ствол и всласть почесал спину. Глянув на настенные часы, он опять зевнул и поплелся приводить себя в порядок. Через полчаса, садясь за уставленный тарелками стол, князь не смог удержать короткий смешок – Савва изо всех сил делал вид, что ничуть не удивился, обнаружив на кителе в шкафу новенькие погоны штаб-ротмистра. Сил хватило ненадолго, и всего через пять минут денщика прорвало:

– Александр Яковлевич, а как это, а?

– Очень точный вопрос, и главное – понятный. Ты разве не знаешь, Савватей, что чем ближе к большому начальству обретаешься, тем быстрей чины растут? При определенной удаче, конечно. И все на этом! Поведай-ка мне лучше, как у нас на заставе дела обстоят? Мне в штабе сказали, что тишина и никаких происшествий?

– Да где тама тишина. Почитай, каждый день постреливают.

Офицер досадливо поморщился и поторопил замолчавшего денщика:

– Давай все по порядку, с того времени, как я отъехал из Олькуша.

Слушая Савву, князь без аппетита ковырялся вилкой в остывшем омлете, а потом и вовсе отложил ее в сторонку. Новости не радовали, одним словом. Ротмистр Розуваев (чтоб его «контрабасы» залюбили насмерть) воспользовался подвернувшейся возможностью (один офицер отсутствует, второй во всем подчиняется) и навел-таки порядок. Свой. И даже добился заметных результатов: например, строевая подготовка у нижних чинов поднялась на должную высоту, позволяющую в абсолютно любой момент и без особых проблем провести маленький парад или хотя бы смотр. И несение караульной службы стало почти образцовым, с точки зрения действующего устава. Особенно радовала и ротмистра, и каптенармуса заметная экономия патронов, появившаяся, разумеется, не на пустом месте, а после приказа стрелять только в случае самой крайней необходимости, то есть когда нарушитель совсем уже распоясался и на словесные уговоры не реагирует. Про то, что большинство этих самых нарушителей при виде дозора вначале стреляет, а потом убегает (это если их было немного), или подбирается поближе, чтобы попасть уже наверняка, ротмистр, видимо, не знал. А может, и не хотел знать. Зато он не ленился лично расследовать каждый случай «необоснованного перерасхода боеприпасов» и отправлять виновников на трехдневный отдых в отрядную гауптвахту, расположенную в холодном и сыром погребе. Особенно часто там отмечались ветераны и старший унтер второго взвода. Командиру заставы не понравилось то, что они на личные деньги приобрели две сотни патронов и пытались пользоваться ими по назначению, отстреливая обнаглевших несунов. Последние же не сразу поверили в свалившееся на них счастье: сначала исчез непонятно куда обладавший мрачноватой славой поручик Агренев, затем новый командир заставы приказал в них не стрелять, вернее, приказал не стрелять в сторону сопредельного государства, но разница была невелика. А поверив, стали все больше наглеть, безнаказанно обстреливая дозоры и свободно шастая по приграничной полосе. Пока солдат сильно выручал устроенный в прошлом году «ландшафтный дизайн»: все удобные подходы к линии дозоров были или завалены буреломом до полной непроходимости, или представляли собой отлично просматриваемое место, и чтобы подобраться вплотную, требовались незаурядные способности к маскировке или мимикрии, что практически было одним и тем же. Так что раненые хоть и были, но всего двое: у одного пуля застряла в плече, и все кончилось благополучно, а второй – конный объездчик – неудачно спрыгнул с подстреленного коня, заработав сильный ушиб копчика и легкое, но болезненное растяжение.

«Что не смогли сделать купцы-делавары и контрабандисты, легко сделал Григорий свет Анатольевич. Одним росчерком пера на тексте приказа перечеркнул все мои старания».

– Ладно. Пора мне уже и в канцелярию отправляться, наверняка ротмистр порадуется моему возвращению на службу.

И точно – командир заставы так воодушевился, увидев штаб-ротмистра Агренева, что невольно поперхнулся своим утренним чаем и минуты две надсадно кашлял, заглушая тем самым негромкий голос своего так неожиданно объявившегося комвзвода-два. Не обращая внимания на такие мелочи, Александр спокойно закончил доклад, радушно поприветствовал вытаращившегося на него корнета Дымкова (вот уж кто обрадовался по-настоящему), после чего уселся за стол и подтянул к себе поближе подставку с чернильницей и нетолстую пачку писчей бумаги. Одинаково удивленные ротмистр и корнет с всевозрастающим недоумением разглядывали князя, пока тот быстро что-то выводил на белой глади листа. Наконец молчание нарушил молодой офицер:

– Александр Яковлевич, от всей души поздравляю вас с очередным званием! Не поведаете ли нам, как вас приняли на конкурсе? Как все прошло? Каков результат ваших странствий?

– Благодарю, Игорь Владиславович, и надеюсь, что вы непременно вскоре меня догоните в чинах. Прошло все хорошо, винтовку мою довольно быстро приняли на войсковые испытания.

Говоря это, штаб-ротмистр закончил писать и поставил последнюю точку, еще раз перечитал, кивнул сам себе и расписался. Не успел корнет спросить, над чем же таким срочным трудился его сослуживец, как тот встал, сделал два шага и положил перед непривычно молчаливым ротмистром Розуваевым оформленный по всем правилам рапорт с прошением об отставке с действительной военной службы, после чего продолжил рассказ:

– Собственно, я думаю, через полгода станет известен явный фаворит конкурса. И очень надеюсь, что им будет…

Краем глаза Александр наблюдал за командиром. Тот сперва не поверил собственным глазам (даже зажмурился на мгновение), но после того, как в третий раз перечитал прошение, медленно и неторопливо, до него все же дошло, что он держит в руках. После чего, видимо опасаясь, что поручик… штаб-ротмистр Агренев передумает, ротмистр, не прощаясь, вышел из канцелярии, бережно укладывая драгоценный лист бумаги в специальную папку для официальных документов.

– Капитан Мосин, Сергей Иванович, и его винтовка МАг.

– Как?! Вы желаете победы не для себя, а для соперника?

– Ну какой же он мне соперник, Игорь Владиславович? Скорее соавтор. Винтовка системы МАг означает – винтовка системы Мосина – Агренева, так что…

Полюбовавшись спиной командира заставы, мелькнувшей в воротах отрядной конюшни, Александр невинно поинтересовался.

– Ежели не секрет, а куда это Григорий Анатольевич так заторопился? Или ему сегодня велено на доклад?