Читать книгу - "Уши не трогать! - Анна Гаврилова"

– А вот так он наполняется… – вещал тем временем эльф, запуская руку в опустевший бачок, чтобы установить пробку. После чего ловко залил воду из припасенного ведра и широко улыбнулся.

Зрители зааплодировали не сразу – все-таки стоя у подножия пьедестала, много не увидишь. Нужно попросить каргулю, чтобы разрешила слугам опробовать новинку. Хоть по разику. Вот тогда они оценят! Вот тогда они поймут!

– Это великолепное изобретение – плод ума и фантазии госпожи Ольги, – не унимался блондинистый барон. И уточнил, важно подняв палец к потолку: – Ее первое изобретение! И, согласно традициям, должно быть названо в ее честь.

Смеяться резко расхотелось.

– Чего? – осторожно переспросила я.

– Изобретение! В вашу честь! – пояснил сияющий эльф. Дыхание скорой и очень мучительной смерти ушастик не чувствовал, хотя дышала она ну очень близко и громко.

– У него уже есть название, – опасным шепотом напомнила я. – Унитаз.

Длинноухий Кулибин радостно кивнул:

– Традиция допускает двойное название. «Унитаз-Ольга» – звучит неплохо.

Я машинально взвесила в руке бутылку из-под игристого, перехватила на манер дубинки.

Что в таких случаях кричат? За ВДВ?

На помощь пришла каргуля.

– Господин Крисс, – позвала она, – у госпожи Ольги, как у всех благородных эльфиек, сложносоставное имя. Может, она захочет присвоить изобретению другую часть имени?

О чем толкует блондинка, сообразила не сразу. Потом в памяти всплыла встреча Грегора с прадедом – он назвался не просто Гришей, а какой-то безумной абракадаброй. На эльфийском фоне наши Анжелики-Виктории и Аллы-Софии куда благозвучней.

Э… а как назваться мне? Ольга-Мария? Черт, не пойдет. Машка все равно никогда не узнает…

– А можно я назову его в честь любимого мужчины?

Крисс нахмурился.

– Вообще по традиции…

– Господин Дориэль, но слово «унитаз» – мужского рода. Да и какая разница? Мое имя, не мое…

Барон перевел недоуменный взгляд на зал.

– А пускай! – воскликнул Вариэль. Кулаки малолетнего ушастика сжались, в глазах вспыхнули молнии.

М-да… Кажется, кое-кто забыл, что по официальной версии я невеста герцога Аргар. Если назову другое имя – среди слуг поползут слухи. Потом эти слухи просочатся в город, и привет. Каждая остроухая морда будет знать, что невеста юного герцога влюблена в… престарелого графа. Ведь зайчик именно это имя услышать рассчитывает?

А дальше что? Конец легенде? А вдруг что-то пойдет не так и мой переход придется отложить? Вдруг эта легенда еще понадобится?

Нет. Судьбу дразнить не стоит.

– Вариэль, ты позволишь?

– Позволю что? – недоуменно переспросил эльф.

– Назвать изобретение в твою честь.

Лицо сероглазого вытянулось и замерло. Я же второй раз за вечер ощутила дыхание родной цивилизации – мордашка у лопоухого такая, будто дверьми в метро зажало.

– Мою?

Жидкие, но довольно уверенные аплодисменты заставили блондина прикусить язык. Молнии из его глаз исчезли, но радости точно не прибавилось.

– А теперь позвольте продемонстрировать слив из ванной! – возвестил сияющий барон.

К счастью, на второй постамент лезть не пришлось…

– Зачем вы это сделали? – прошипел герцог, едва мы вновь оказались рядом.

Понимаю – над детьми и влюбленными парнями подтрунивать стыдно, но удержаться не смогла:

– Я во всеуслышание назвала тебя любимым мужчиной, чем ты недоволен?

Зайчик надулся и запыхтел еще громче.

– Но ведь вы меня не любите! – прошипел аккурат в ушко.

Одарила его улыбкой, сказала совершенно искренне:

– Люблю. Как друга.

– Но традиции… – попытался возмутиться он.

– Ой, да ладно тебе.

Дальше случился коллективный поход к новой выгребной яме, в которой, впрочем, обнаружилась лишь небольшая лужица. В финале, когда на землю уже спустились сумерки, а особняк озарился голубоватым светом магических лампочек, в столовой состоялся фуршет. Подавали, как водится, игристое.

Единственный взгляд на бокал с желтоватой пузырящейся жидкостью заставил желудок совершить сальто. В итоге я предпочла воду.

– Ой, какие мы впечатлительные, – прошептала каргуля.

– Презентацию нижнего белья не доверю! – ничуть не скрываясь, выпалила я.

Ванесса шаловливо хихикнула и подмигнула.

Черт! Думает, что за два дня, которые отделяют от главного события, не успею написать для нее речь и провести жесткий инструктаж? Ладно, пусть помечтает.

После игристого народ заметно повеселел и осмелел. То один, то другой подходили с вопросами, главным из которых был – как? Как вы додумались до такого? Я скромно хлопала ресницами и отсылала к барону Криссу, поясняя заодно – без блондинистого изобретателя ничего бы не вышло. Вскоре вокруг господина Дориэля собралась толпа, и он пошел в отрыв, рот не закрывался ни на секунду. Подозреваю, что прежде его работой не слишком интересовались.

Единственным, кто проявлял недовольство, был зайчик. Я старалась успокоить его улыбками, только сероглазый и не думал расслабляться. Продолжал пыхтеть, раздувать щеки и бросать сердитые взгляды. В итоге подошел, цапнул за локоток и поволок в сторонку. Я не сопротивлялась.

Когда мы оказались в дальнем углу столовой, юный герцог шумно выдохнул и выдал:

– И все-таки! Почему я?

Ну как сказать… причин-то много.

– Не хотела выставлять тебя дураком.

– Что? – В шепоте зайчика прозвучало искреннее возмущение. – И поэтому назвали моим именем устройство для опорожнения?

– Это великое изобретение, – парировала я. – Оно изменит ваш мир. И мне кажется, лучше ассоциироваться в глазах народа с изобретением, чем прослыть рогоносцем.

– Что-что?

– Пока ты молод и красив, ты имеешь право на любые ошибки и неудачи, кроме неудач в любви. И если поползут слухи, что твоя невеста влюблена в другого, репутация будет испорчена конкретно. Я не могла этого допустить…

Сопение стало куда громче. Я даже отодвинулась на полшага – не из страха, а так, на всякий случай. И стало вдруг так неловко, так неудобно…

Потакая желаниям совести, попыталась оправдаться:

– А вообще… если тебе так хочется правды, скажу. Изначально планировала назвать изобретение в честь Арха.

Эльфенок застыл. Глядел как на умалишенную в стадии буйства.

– А что? Это отличный вариант, – продолжала рассуждать я. – Бог умирает в том числе потому, что народ забыл его имя. Следовательно, если имя вспомнят…