Читать книгу - "Поводыри на распутье - Вадим Панов"

«Я села в кресло. Я точно помню, что села в кресло!»

Дальше провал.

«Интересно, кто меня раздел?»

Эмира не отличалась стыдливостью – служба в действующей армии быстро избавляет от подобной ерунды, к тому же она знала, что ей нечего стыдиться – сложению девушки могли позавидовать многие звезды экрана, Эмире просто стало интересно.

«Таратута? Олово? Сам Грязнов? Или они попросили Петру?»

Аккуратно сложенная одежда обнаружилась неподалеку, на стуле. Эмира машинально потянулась к трусикам и вдруг замерла. Увидела, что рядом с ее костюмом, женским, но не женственным, лежит кое-что еще: шелковая ночная сорочка, черный пеньюар, не игривый, но вполне сексуальный, и белое кимоно. А у стены – старинное трюмо, полочка которого уставлена склянками «только для женщин». А кровать… Го обернулась. Вспомнила. Постельное белье наполнено легким ароматом роз, любимым запахом Эмиры.

«Это ваша комната», – предупредительно произнес толстяк.

«Откуда они знают?»

Го подошла к зеркалу, оглядела себя – на память о вчерашних приключениях остались только ссадины, – взяла щетку для волос и причесалась. Свои заколки оставила, погрузила в густые кудри красивейший черепаховый гребень, любезно предложенный хозяевами. Потерла виски капелькой «Багдадской Розы», самыми модными духами сезона. Подумала еще и выбрала белое кимоно. Завязала поясок, вернулась к трюмо, против воли улыбнулась. Довольно улыбнулась. Ей понравилось то, что она увидела.

Потому и на вежливый стук в дверь девушка среагировала с улыбкой:

– Войдите.

В проеме возник Олово. Поклонился.

– За-автрак, мадам.

Им накрыли в столовой, обставленной, как и все остальные помещения особняка, в старинном стиле. Гардины, деревянные панели на стенах, резная мебель, картины… Меню полностью соответствовало слухам о богатстве Грязнова: каша на молоке, яйца, бекон, сыр, тосты, джем, грейпфрут, свежий апельсиновый сок, кофе, какао. Все продукты натуральные, никакой химии, никакой сои, никаких уродцев с модифицированными генами. Кирилл заботился о своем здоровье.

При появлении Эмиры хозяин дома поднялся с удобного полукресла и сделал несколько шагов навстречу. Свободная хлопковая рубашка, такие же брюки. И то и другое – белое.

«Как он узнал, что я выберу кимоно?»

К некоторому удивлению девушки, Грязнов не стал тратить время на представление. Молча отвесил легкий поклон, придвинул стул, а после того как Олово покинул столовую, светским тоном сообщил:

– К сожалению, Петра не сможет присоединиться к нам. Отсыпается после насыщенной событиями ночи.

И положил на колени белоснежную салфетку.

Эмира умела держать удар, а потому ответила не менее светски:

– Я полагала, вашу дочь зовут Патриция.

Кирилл улыбнулся и, перед тем как приступить к омлету, произнес:

– Железный Ром был моим старым другом. Он доверял мне. Но ни за что не оставил бы Петру без дополнительной страховки. Я не виню его за это.

– Не совсем понимаю, о чем вы говорите. Какая страховка?

– Как ни странно, других явных кандидатов на эту роль у Романа не было. Ситуация развивалась так, что ему не оставили времени и… и отрезали от надежных друзей, – продолжил Грязнов, нимало не смущаясь тем, что говорит с набитым ртом. – Вы идеально подходили на роль невидимого стража по многим параметрам. Именно поэтому никто не поверил, что Фадеев выбрал вас. Все искали доверенных лиц среди шотландцев. Но Урзак редко ошибается.

– Кто такой Урзак? – тихо спросила Эмира, догадываясь, что услышит в ответ.

– Вы его знаете под именем Хасим Банум.

Чернобурка медленно допила кофе – за это время Кирилл успел расправиться с половинкой грейпфрута, – вытерла салфеткой губы и предложила:

– Давай на «ты»?

– Давай, – легко согласился Грязнов.

– Кто такой Урзак и почему он ищет Петру?

– В первую очередь Урзак ищет меня, – любезно ответил антиквар. – Получилось так, что мы давно не дружим.

– Выходит, мои проблемы и возможные неприятности Петры – из-за тебя?

– С определенной точки зрения – да, – медленно и очень серьезно произнес Кирилл. – Выбери Роман иного хранителя, жизнь Петры оказалась бы спокойнее. – Теперь он выдержал многозначительную паузу. – Но Урзак стал бы искать Петру в любом случае, а я – единственный, кто способен ее защитить.

– Единственный? – прищурилась Эмира.

– Порой судьбы сплетаются в причудливый узор, чтобы создать картину немыслимой красоты и величия. Однако чувствовать линии, которые изменят ход истории, дано не всякому. Из тех, кто владеет этим искусством, я – единственный друг Петры.

– Да ты, оказывается, предсказатель… – Она хотела развить мысль, отпустить шутку, но вдруг вспомнила прыжок Банума. И раздумала смеяться. Сначала надо кое-что прояснить: – Твой слуга, Олово, он генавр?

Кирилл не ответил. Смотрел девушке в глаза и молчал. Перебирал черные четки, украшенные брелоком в форме головы дракона.

– Трансер?

Тишина.

– Что ему пересадили? Или он прятка? Кто он?

Грязнов молчал. А Эмира вдруг окончательно осознала, что никто из перечисленных не смог бы повторить шестиметровый прыжок с места спиной вперед. Она знала. Офицеру ОКР положено знать возможности лучших бойцов современности. Трансеры, генавры, прятки… Щуплый Олово превзошел всех. Во всяком случае, в прыжках.

– Новый вид? Последняя разработка Мутабор?

Антиквар позволил себе легкую улыбку. Немного грустную.

– Кто он, Кирилл? – очень тихо спросила Эмира.

– Мой человек, – просто ответил Грязнов. – Мой Пес…

* * *

анклав: Москва

территория: неизвестна

приятно менять облик с первыми лучами солнца

Дрогас избавился от прежнего облика, подобно змее, сбросившей старую кожу.

Краем уха Стефан слышал, что в некоторых культах эту процедуру считали сакральной, чуть ли не очищением от груза прошлых грехов и началом нового пути. Некий смысл в подобном отношении присутствовал, но Дрогас ничего сверхъестественного в смене облика не находил. Для него сбрасывать кожу было такой же обыденностью, как и для змеи.

В сущности, он и был змеей – опасной, безжалостной, хладнокровной.

Для начала избавился от старого комплекта «балалаек». Пять чипов, которые использовал Стефан последнюю неделю, отправились в стеклянную банку с концентрированной кислотой. Прилагаемые к ним документы сгорели в пепельнице, а цюрихские машинисты, получившие условный сигнал, уже чистили базы данных. Пять личин Дрогаса исчезли без следа.