Читать книгу - "Черные начала. Том 7 - Кирико Кири"

— Вроде бы да… — кивнула она задумчиво. — Я точно уже и не вспомню, но вроде бы была там, да. Там есть города и кочевые племена, которые бродят по пустыне из одного места в другое.

— Это оттуда кошатники, да? — спросил я.

— Да, это они есть, жители пустыни. Не только кошатники, среди них и люди есть, но…

­— В качестве рабов, я помню, — кивнул я. — Хорошо, что я седьмого уровня, в рабство взять уже не смогут.

— Ну это ещё как знать, — слегка загадочно ответила Люнь, глядя на горизонт.

Глава 228

— В каком смысле? — посмотрел я на неё.

— Ну… я на счёт того, что ты говоришь взять тебя в рабы уже не смогу, — пояснила Люнь.

— Это почему вдруг?

— Ну у них же свои загадки в пустыне, понимаешь, свои тайны и неизвестные нам ритуалы. Как знать, что там может скрываться и что они могут придумать, неподвластное нам.

— Почему ты говоришь с каким-то придыханием? — прищурился я.

— Ну так загадочные земли же! — улыбнулась она. — Столько сказок, столько историй, столько легенд с ними связано, Юнксу. Ты что, совсем о них ничего не знаешь?

— А ты раньше и сама-то не сильно много о них рассказывала, ­— заметил я.

— А теперь рассказываю! — подняла она палец вверх. — Те земли не зря называют бесконечными, так как они действительно огромны, и пересечь их очень сложно.

— Первый раз слышу, чтобы их называли бесконечными.

— Ну вот значит теперь ты знаешь, — настоятельно заявила она. — Отсутствие воды и палящее безжалостное солнце не оставляют шансов обычным людям пересечь её без посторонней помощи, да и вряд ли они вообще смогут её пересечь, даже если постараются, настолько она огромна. И даже самые сильные практики пропадают там навеки.

— Почему?

— Никто не знает. Но говорят, там живут страшные духи, можно найти гиблые места, откуда не выбраться, проклятые храмы и чудовища, коих видели единицы.

— Типа императора песков?

— Да, как его.

— А кто это, император песков? — спросил я.

— Такое древнее существо. Оно… я ни разу не видела его, однако его описывают чудовищным и жутким те немногие, кто пережил встречу с ним.

— О как…

Короче, всё как обычно: боль, кровь и слёзы только и ждут меня впереди, чтобы выполнить свою миссию. А пересечь пустыню, по рассказам Люнь, вообще будет весело. Блин, Вьисендо не мог поближе поселиться, я не пойму, обязательно уходить в такую жопу мира?

Мы продолжили свой путь, перемахивая с вершины холма на вершину, а иногда сразу через несколько сопок одновременно. И каждый раз они становились всё приземистее и приземистее. Стало значительно жарче, а на нашем пути всё чаще и чаще стали попадаться или голые камни, или потрескавшиеся участки почвы, где ничего не росло. Теперь холмы были больше похожи на шкуру животного, которого плешь поела.

— Это, наверное, последний ручей на нашем пути, — сказал я, остановившись перед весело журчащей водой.

Довольно широкий ручей для этих мест, хочу заметить, вдоль которого самые влажные места уже давно оккупировали растения и даже в некоторых местах мелким кустарником. Но едва пройти пять метров от берега в лучшем случае за границей жизни начинается жухлая короткая трава, а то и вовсе безжизненный обветренный камень.

— Наверное… — протянула Люнь. — Холмов уже как таковых и нет ведь.

— Знаешь, а это прикольно, наблюдать, как меняется ландшафт и природные участки, как они перетекают из одних в другие, — сказал я, моча в прохладной воде ноги. А после и вовсе разделся до гола, чтобы помыться и постираться, раз уж выпал шанс. Люнь, краснея, отвернулась.

— Ты прямо-таки заядлый путешественник, ­— усмехнулась она.

— Видимо… Просто мы уже столько прошли.

— Поверь, пустыня может стать самым долгим и сложным участком на нашем пути.

— А за ней начинается уже империя?

— Я… я не знаю, не помню, если честно, — покачала Люнь головой.

Окей, пусть будет сюрпризом.

Не я один приобщился к водным процедурам. Зу-Зу с не меньшим удовольствием плескался в воде, натирая в ней лапки, свою шерсть и мою сумку…

Так!.. Стоять!.. Ты что, охренел что ли?! А ну отдал сумку! На, носки стирай мои, раз тебе так неймётся. Я отобрал своё законное имущество у пушистого разбойника, в котором проснулся дух стиральной машины. Не хватало, чтобы он её ещё испортил.

Немного подумав, я решил здесь же и разбить лагерь.

Если впереди всё было настолько плохо, то стоило сразу подготовиться, и в первую очередь, по еде. Благо у реки на всю округу с едой проблем особо не было: практически вся живность сбегалась сюда к водопою, и я потихоньку прямо вдоль всего ручья и отстреливал её.

Чую, в пустыне еды много не будет, и если мне-то пофигу, я и без еды проживу, но вот пушистому лучшем случае придётся перебиваться всякими насекомыми, если они там вообще будут. А в худшем варианте и вовсе опять впадать в спячку. И тащить его тогда через всю пустыню будет ну таким себе удовольствием.

Поэтому да, мы задержались около реки на месяцок где-то, чтобы подготовиться, после чего покинули насиженное место и двинулись в путь.

— Сейчас, Зу-Зу, ты сам охоться на что сможешь, понял? Это чисто на пустыню припасы, так как там жрать нечего будет, ясно? — сразу предупредил я пушистого, который неровно дышал к нашим припасам. Тот лишь понурил голову и вздохнут.

Отожрался тут до размеров собаки, на которой спокойно смогут кататься дети, и ещё что-то вздыхает тут.

— А мне будет? — заискивающе посмотрела на меня Люнь.

— Нет, ты на деете.

— Ну почему?!

— Потому что ты можешь без еды обходиться в отличие от пушистого. Я быть может тоже не против пожрать, да только почему-то никто об этом не задумывается.

— Так ты просто не просишь, да и вроде не ты ли говорил, что без еды тоже нормально? — прищурилась призрачная, уперев руки в бока.

— Говорить может и говорил, но это не отменяет того, что мне тоже иногда хочется захомячить что-нибудь за обе щёки.

Я даже не злился на эти споры и пререкания. Они были уже частью нашей команды, частью идиллии, которая создавала свою атмосферу. В конце концов, не спорят те, кому плевать друг на друга.

Природа начала меняться всё сильнее и сильнее. Вскоре холмов практически как таковых и не было: очень пологие и широкие, они были обветренными и каменистыми, в некоторых местах, где ещё осталась почва, та была уже давно расстрескана на