Читать книгу - "Хозяйка Четырех Стихий - Мария Гинзбург"

Ведьма наклонилась к Владиславу, сочувственно похлопала его по руке. Затем пристально посмотрела ему в глаза. Взгляд барона остекленел. Светлана произнесла ровным, настойчивым голосом:

– А теперь вам пора отдохнуть. Вам очень хочется спать. Идите, прилягте… Как только ваша голова коснется подушки, вы немедленно заснете.

Владислав послушно поднялся и прошел в свои покои. Ведьма последовала за ним. Барон растянулся на кровати и заснул чуть ли не раньше, чем голова его коснулась шелковой подушки.

Светлана подошла к высокому резному шкафу и открыла его. Раскинув руки, она шепотом вызвала метлу и стала быстро перекладывать вещи Карины во вторую корзину, стоявшую на сиденье для раненного. Когда Светлана упихивала в корзину снятое с обручей парчовое платье, барон неожиданно захрапел. Перепуганная метла юркнула за спину хозяйки, трепеща всеми стальными планочками руля. Ведьма выронила платье, и оно шумно осело на пол.

– Спать, спать… – протянув руку, произнесла Светлана, и добавила, сурово сдвинув брови: – Это что еще такое? Мне на тебе в бой идти!

Сконфуженная метла вернулась на место. Загрузив подарок барона, целительница перешла к трюмо, и стала выдвигать многочисленные ящики.

– Перун и Волос, сколько барахла! – пробормотала ведьма, укладывая в корзину коричневое шелковое платье подруги, пояс от «эльфийского» комплекта и мягкие кожаные башмаки. У Карины еще были легкие плетеные сандалии, которые Светлана обнаружила под самим трюмо. Карина умчалась к сидху босая.

– Не-ет, правы были древние – все свое нужно носить с собой, – продолжала Светлана. Ведьма заглянула в трельяж с раздвижными зеркалами, поправила прическу. – Не попадать к вещам в рабство… и подруг при неожиданном бегстве с любовником не напрягать на кражу собственных вещей!

Светлана стала выдвигать ящички. Рубиновое колье и серьги последовали за одеждой Карины. Барон снова захрапел, но метла никак не отреагировала, боясь гнева хозяйки.

– Хотя теперь я понимаю ее лучше, – негромко сказала Светлана. – Если бы мой Ваня так храпел, я бы бросила его после первой совместной ночи.

Метла встала вертикально.

– Ну, положим, не после первой, – согласилась Светлана. – А на третью, когда он наконец отпустил меня пописать и заснул…

– Так, вроде все, – ведьма огляделась, прошла по комнате, проверяя, не забыла ли чего, аккуратно прикрывая дверцы и задвигая ящики. – Проверим по списку… Точно все.

Узкое окно, украшенное цветными витражами, было открыто. Светлана лихо оседлала метлу, пристегнулась и вылетела в него.

Но сон Владислава продлился недолго.

Шенвэль закинул мешок за спину, вышел в розарий и нос к носу столкнулся с Ваниэль. На эльфке было длинное оранжевое платье с широкой полосой причудливого зеленого орнамента по подолу и краю рукавов. Узкую талию подчеркивал пояс, сплетенный из оранжевых и зеленых кожаных полосок.

– Привет, – сказал Шенвэль. – Хорошо выглядишь. Я все думал, когда же ты придешь.

Он повернулся спиной к эльфке и чуть щелкнул пальцами. Но прежде чем вход в покои подернула синяя дымка экрана неслышимости, Ваниэль успела заметить лежавшую на постели женщину. Лицо и большая часть тела скрывали распущенные черные волосы, и эльфка смогла разглядеть только крутое бедро с татуировкой на нем – змей, свернувшийся в кольцо. Ваниэль с трудом сдержала крик. Шенвэль обернулся, увидел выражение лица эльфки, покачал головой и сделал еще один сложный жест. По синему экрану неслышимости, словно трещины, разбежались черные зигзаги.

– Ты не сможешь попасть внутрь, – сказал эльф. – По крайней мере до тех пор, пока Карина этого не захочет. А она не захочет.

Ваниэль справилась с собой.

– Я ее не трону, – сказала эльфка спокойно.

Шенвэль испытующе посмотрел на нее.

– Но все равно щит я не сниму, – сказал он.

– Это как угодно, – отвечала эльфка холодно.

Шенвэль вздохнул.

– Давай покончим с этим быстро, – сказал эльф. – Я благодарю тебя за то, что ты не пошла на поводу у своей ревности и спасла эльфов Рабина. Но я и тебя не люблю. Вы, женщины, можете гореть в огне любви постоянно. Вы живете в нем, как саламандры. А я давно уже пепел. И я не скрывал этого от тебя.

– Да, – сказала Ваниэль. – Ты был честен. Я знаю, чего ты хотел. Ты хотел, чтобы я наполнила тебя жизнью. Ты думал, что мое имя обещает именно это. На самом деле в моем имени – потеря, и вот, ты исчезаешь из моей жизни. Я становлюсь твоим прошлым, позабытой тенью…[12]Я уйду, что ж. Но я буду ждать тебя. Когда она умрет, возвращайся.

Шенвэль отрицательно покачал головой.

– Буду, – с вызовом сказала эльфка.

– Что же, – сказал Шенвэль. – Пойдем, я провожу тебя.

– Я еще побуду здесь, – сказала Ваниэль.

Она из последних сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться при Шенвэле.

– Хочешь, я тебя поцелую? – сказал эльф. Она любила целоваться, и он это знал. – На прощание?

– Уходи, – сказала Ваниэль сквозь зубы.

Шенвэль осторожно погладил ее по голове. Сегодня Ваниэль уложила волосы в игривую свободную прическу, и непокорные кудри чуть пружинили под рукой. Эльфка закрыла глаза.

Когда Ваниэль открыла их, Шенвэля на террасе уже не было.

И тогда она заплакала так горько, как не плакала с самого детства.

Ваниэль не услышала легких босых шагов за спиной, не обратила внимания на колебания Чи. Эльфка ощутила холодный толчок в спину. Она попыталась обернуться, но уже не смогла. Ваниэль рухнула лицом вниз. Черные волосы разметались по на терракотовым плиткам.

Карина стояла над эльфкой, сжимая в руке кинжал. С узкого лезвия капала кровь. Лицо у ведьмы было совершенно безумное. Карина сама не знала, как ей хватило сил пробить экран неслышимости, поставленный магом седьмого класса и вырвать из стены кинжал, загнанный в щель между дубовыми панелями на две трети длины клинка.

Ведьма слышала весь их разговор.

Но услышала только самое главное для себя.

– Не дождешься, – сказала Карина, глядя на быстро растущую на полу красную лужу.

Двери распахнулись от грубого толчка ногой, и в покоях Владислава почернело от мундиров Чистильщиков. Вслед за ними вошел князь. Из одежды на Иване была только коричневая бархатная портьера – князя взяли прямо с постели, и в знак уважения к Ивану Крон сорвал портьеру с окна сам. Имперский маг лично решил заняться проверкой материалов по данному делу, несмотря на то, что еще не вполне оправился после болезни, и одно это вызывало в князе глубокий, животный ужас. Крон уже приезжал в Рабин, и теперь Иван сомневался, удастся ли ему спасти свой город во второй раз.