Читать книгу - "Перешагнуть пропасть - Константин Муравьев"

Лишь этого странного аграфа костлявая никак не хотела приглашать к себе в чертог.

Кем он был и чем занимался в Империи, не мог сказать никто, даже сам император.

Но сидящий напротив него был уверен, что если этот аграф прикажет, то император выполнит его приказ не раздумывая.

Ведь так оно и произошло.

Один приказ он уже выполнил. Именно поэтому они сейчас находятся здесь.

И сейчас этот странный и непонятный аграф, которого не могло быть по определению, обращался к прибывшему на эсминец своему молодому соотечественнику.

Судя по всему, это был военный. Жесткий, стальной взгляд, волевое лицо. Очень крупная, присущая больше человеку, фигура. Хоть он тоже был немолод, но по сравнению с задавшим вопрос его можно было назвать юнцом, если не младенцем. И он бы даже не посмел возразить, обратись аграф, сидящий напротив, к нему подобным образом.

— Нет, лорд. Но они на станции. Нам это известно достоверно.

— Рассказывай, — распорядился пожилой.

— Мои разведчики смогли попасть на вербовочный пункт во время очередного набора. Судя по всему, охотники за головами с планеты вели к ним живой товар. Однако его перехватил один из местных Департаментов. Какая-то темная история. Все охотники, пришедшие туда, загадочным образом исчезли.

— Так, может, люди и позаботились об этом? — усомнился пожилой.

— Нет, — уверенно произнес военный, — это не они. Мы просмотрели все записи и проверили показания всех сигнальных датчиков. Никто из тех, кто был на планете, на продолжительное время не пропадал из области обзора камер и настроенных сигнальных контуров.

Немного подумав и постучав старыми и высохшими пальцами по поверхности стола, судя по всему, главный на этом эсминце произнес:

— Это странно, но к нашему делу может не иметь никакого отношения. Почему такая уверенность? — задал уточняющий вопрос старик.

Второй аграф засунул руку в напоясную сумку и вытащил оттуда информационный чип, положив его на стол, он посмотрел прямо в глаза сидящему напротив него старому аграфу, а потом произнес:

— Я вам никогда особо не верил, — честно проговорил он, не отводя взгляда, и немного помолчав, чтобы убедиться, что его слова дошли до собеседника, продолжил: — Ваши слова всегда воспринимались мною как сказки или бред выжившего из ума старика.

От этих фраз лицо пожилого аграфа вытянулось, а скулы напряглись.

Но военный не замолчал, а продолжал говорить:

— Теперь я вам верю.

Старик удивленно посмотрел на молодого.

— И что же изменило твою точку зрения? — с усмешкой произнес лорд.

Прибывший военный насколько секунда молча катал по столу инфочип, а потом весомо закончил:

— Мы нашли эманации смерти одного из младших. Им не более двух дней.

И пододвинул чип к лорду.

Станция Рекура 4.

В кабинет начальника Департамента по исследованиям, запыхавшись, влетел один из новеньких сотрудников, набранных всего несколько месяцев назад. Перед Стаксом стоял молодой парнишка девятнадцати лет, буквально только полгода назад закончивший профессиональное училище. Это были последние кадры, которое им прислали из метрополии до блокады сектора.

Как он прошмыгнул мимо секретаря, сидящего в приемной, было непонятно, но сейчас перед Грегором предстал растрепанный молодой человек, который никак не мог отдышаться, чтобы сообщить какую-то новость.

— Что вы хотите? — строго и с нажимом спросил у своего подчиненного Стакс.

«Кому понравится, когда к нему влетают в кабинет, как к себе домой какие-то люди?» — подумал он.

— Я дежурный оператор станций слежения, — заикаясь, произнес он.

— И? — Парень никак не мог закончить своей мысли, постоянно сбиваясь и замолкая.

— Там архи, — только и выдохнул парень с побледневшим лицом.

«Началось», — решил старый боевой офицер.

Вот только чем было это начало, он знать не мог.

* * *

В одном из фешенебельных особняков третьего VIP-уровня станции Рекура-4 собралось несколько человек.

Правда, выглядели людьми они только внешне.

— Что произошло на планете? — спросил один из присутствующих.

— Сорвалась крупная поставка, в причинах разбираемся, — ответил стоящий у окна человек.

— Что-то еще?

— Да. Пропал один из младших. Никаких его следов найти не удалось. Он был отправлен встречать товар.

— Местные?

— Нет, мы провели расследование. Никто не мог участвовать в нападении.

— Дикари?

— Хоть это и маловероятно, но возможно. Тем более они нам не подконтрольны.

— Проверьте их.

— Хорошо.

Тут в одном из углов комнаты зашевелилась тень, и шипящий голос, уж никак не могущий принадлежать человеку, произнес, обращаясь ко всем:

— Оставьте эти детские игры. Что по меняющему судьбу?

В комнате наступила гнетущая тишина. Отвечать задавшему вопрос никто не хотел.

— Ну, я жду, — прошелестело у всех в головах, и присутствующих накрыло такой волной страха и ужаса, что поневоле стараешься вжаться в пол и стать как можно незаметнее.

— Оставь их, — раздалось откуда-то сверху.

Тут от потолка отделилась еще одна невесомая тень и, преобразившись в красивую невысокую девушку, ответила:

— Среди тех, кто попал на станцию, его нет. Я бы почувствовала. Или он намного умнее, чем мы все думаем.

— И что? — раздался шепот, леденящий мозг и разрушающий душу любого, кто его мог слышать.

— Если он и правда существует, я знаю, как его выманить, — произнесла девушка, и только тут, когда она сделала пару шагов вперед, на ее лицо упал лучик света, стало понятно, что и на человека она похожа мало, больше она напоминала миниатюрную аграфку.

— Смотри, он нужен нам живым. Нам не простят, если мы упустим наш шанс вернуться назад, — шепот уже не убивал своим звучанием и не разрывал мозг, но от этого он не стал менее ужасающим и подавляющим.

Все остальные присутствующие в комнате даже не могли пошевелиться под тем прессом, что он создавал.

— Я сделаю, повелитель, — произнесла девушка.

И развернувшись, вышла из комнаты.

— Я ей не доверяю, — тихо проговорил один из присутствующих. — Она слишком привязалась к людям. Она не простила смерти своего человека.

— Моя дочь не могла привязаться к человеку, — столько ярости и злобы, перемешанной со смертью и желанием разорвать всех в клочья, было в последних словах повелителя, что возразить ему никто не посмел.