Читать книгу - "Железный сокол Гардарики - Владимир Свержин"

Прежде чем принимать решение, убедитесь, что именно вы должны его принимать.

Марк Юлий

Москва ликовала. Сквозь распахнутые Боровицкие ворота Кремля под колокольный звон и громогласное «Ура!» многих тысяч голосов в царские палаты входил победоносный спаситель отечества, славный и справедливый Рюрик. Правда, из его побед скрупулезный историк мог назвать лишь одну – ту самую, совсем недавнюю, у новгородских стен. Вырвана она была с великим трудом, и, не появись вовремя гетман со своими полками, кто знает, чем бы все закончилось. Но не успела еще крылатая богиня Ника сплести венок для триумфатора, как точно по мановению волшебной палочки с глаз воевод и наместников спала пелена. Стоило появиться Железному Соколу у очередных крепостных стен, его немедля приветствовали хлебом-солью как законного государя земли Русской. С церковных амвонов во всю мощь неслись проклятия предтече антихриста Ивашке-грязному, царю Ироду. Конечно, искренности в этих славословиях и ликованиях было негусто, но и особого возмущения по поводу наглой узурпации престола тоже слышно не было.

Московские ворота распахнулись перед Рюриком, стоило лишь ему показаться в прямой видимости от стен земляного города. Царевичи Иван и Федор пытались склонить гарнизон к выполнению прямых обязанностей, однако эта затея им не удалась. Земские полки, подчиненные князю Бельскому, и не думали защищать права «зверенышей». Малолетние принцы хотели было укрыться в монастырских стенах, но, по приказу князя-наместника, а всего верней, Софьи Скуратовой, были изловлены вооруженной челядью малютиного двора и умерщвлены «каменьями и железом». Сама же молодая вдова встречала кортеж победителя в кремлевских воротах хлебом-солью. Ее по-византийски роскошный сарафан был заткан жемчугами и золотом, а высокий кокошник переливался на солнце ладами и яхонтами. Этот традиционно русский наряд выгодно оттенял ее необычную для этих широт восточную красоту, выделявшую черноокую внучку Ширван-шаха среди множества хорошеньких славянских девиц.

Рюрик ловко спешился, чтобы принять каравай из рук красавицы, и, едва вкусив от угощения, троекратно с жаром расцеловал Софью.

– Ах, хороша! – в голос произнес он.

Софья немедля зарделась, как маков цвет, и потупила очи. Но когда она вновь поднята их, я увидел в темной глубине уже знакомый обжигающий пламень, в котором мужчинам суждено было сгорать без остатка.

Чуть сбоку от меня раздался зубовный скрежет, словно кто-то намеревался перегрызть якорную цепь. Но звук утонул в гомоне и воплях ликующей толпы, приветствующей своего нового правителя. Я чуть скосил глаза: по правую руку от меня как ни в чем не бывало гарцевал Никита Порай. За ним находились Лис, Баренс и прочие.

Колокола вновь заходили ходуном, знаменуя всеобщее ликование, но, честно признаться, мне было не до него. Я вспоминал ночную беседу с институтским разработчиком, вернее, конструктивную ее часть. Институт считал непременным условием дальнейшего успешного развития данного этноконтинуума естественное воцарение в России династии Романовых. В сущности, это было следующее задание и возможность индульгенции для Джорджа Баренса. Нас с Лисом этот вопрос пока что напрямую не касался. Но, по въевшейся привычке, я уже невольно размышлял над путями выполнения следующего задания. Насколько я помнил, и в известной-то нам истории шансы не слишком знатного боярского рода Романовых занять московский престол были сравнительно невелики. Скажем, у князя Пожарского, чистокровного Рюриковича и спасителя России от поляков, их было не в пример больше. Однако же теперь…

Головы убиенных царевичей, по дикому азиатскому обычаю, красовались на пиках, и эта кровавая расправа ставила крест на иллюзорных правах родственников первой жены Ивана Грозного на престол.