Читать книгу - "Лгунья - Екатерина Гичко"

— Я не буду спрашивать об этом, — наконец сказал Ранхаш, и Майяри, закусив губу, прикрыла глаза.

Она совсем забыла про печать. Конечно же, он не мог её не заметить. Волна стыда накрыла её. Даже осознание, что харен видел её голой, не было столь унизительным, как понимание, что он теперь знает об этом жалком рисунке, говорящем о её страхе.

Царившее молчание переросло в чувство неловкости, и Ранхаш недовольно повёл плечами.

— Вам, наверное, хочется в уборную?

— Да! — ухватилась за предложение Майяри.

— Помочь вам одеться?

— Благодарю, я сама! — поспешно отказалась девушка.

— Я умею одевать женщин, — попытался настоять Ранхаш.

— Я тоже, — упрямо отозвалась Майяри.

Мужчина не стал настаивать и, порывшись в принесённом Виканом мешке, выудил на свет нижнюю рубашку. Положив её на кровать, Ранхаш сложил руки на груди и повернулся к девушке спиной. Та сообразила, что уединения ей не стоит ожидать, и, придерживая одеяло на груди, села и расправила сложенную одежду. Брови её приподнялись, а рот неприязненно искривился.

— Господин Ранхаш, а там нет платья? — осторожно уточнила Майяри.

— Просто наденьте рубашку, а сверху мы набросим плащ.

— С тем же самым успехом я могу набросить плащ на голое тело, — не удержалась от язвительности девушка.

Харен всё же бросил взгляд через плечо, и Майяри расправила рубашку, давая ему возможность полюбоваться на неё. Одежда выше пояса полностью состояла из прозрачного нежного кружева. Ранхаш отвернулся и прикрыл глаза, задавливая вскинувшееся раздражение. Всё-таки стоит отправить Викана в лес.

Молча склонившись над мешком, Ранхаш выудил из него платье, придирчиво осмотрел и нашёл декольте не по-зимнему нескромным. Предлагать надеть такое сумеречнице? С тем же успехом можно заставить её прогуляться по коридору в кружевной рубашке.

Бросив платье на пол, Ранхаш шагнул к своему саквояжу и, порывшись, выудил из него рубашку.

— Надеваете рубашку, которую принёс Викан, сверху это, — он протянул девушке свою рубашку, — а сверху плащ. Для прогулки до уборной этого будет достаточно.

И повернулся к девушке спиной. Майяри неуверенно осмотрела предложенное и, повернувшись лицом к стене, начала спешно, закусив губы от боли, натягивать на себя одежду.

Поддержать себя Майяри не позволила, поэтому харен шёл позади неё и бдительно следил, когда просто покачивания из стороны в сторону перейдут в падение. Завёрнутая в его плащ девушка в сапогах на босую ногу выглядела несколько комично, но ни один преподаватель, что попался им по дороге в уборную, даже не подумал улыбнуться. Они просто здоровались и поспешно уступали им дорогу.

Заминка произошла только с мастером Милимом. Увидев девушку, мужчина ненадолго замер, а затем шагнул к ней.

— Майяри, зачем ты встала? — возмутился он. — Харен, как вы могли это позволить?

— Некоторые дела нельзя делать в постели, — спокойно ответил Ранхаш, и Милим, проследив за его взглядом, немного растерялся.

— Можно было её и донести, — не захотел сдавать позиции мастер.

— Спасибо за вашу заботу, — отозвалась Майяри, с вожделением посматривая на стену: вот бы прислониться к ней, — но я могу дойти сама.

— Твоё упрямство до добра не доведёт, — предрёк учитель и наконец сообразил уступить ей дорогу.

Уже у дверей уборной харен на полном серьёзе спросил:

— Вам точно не нужна помощь?

— Вы издеваетесь? — не выдержала Майяри. — Там мне точно ничья помощь не нужна!

Сказав это, она решительно ввалилась в комнату, едва не растянувшись на полу, и, закрыв дверь, привалилась всем телом к створке. Перед глазами поплыли цветные круги вперемешку с лицами друзей-идиотов, мастера Милима и других учителей. И Майяри впервые за много лет страстно, одними губами взмолилась:

— Всемогущие боги, Светлые и Тёмные, прошу вас, пусть преступником будет не Мадиш, не Эдар, не Лирой, не Виидаш, не Рена, не мастер Милим… Пусть это будет кто-то не из школы! Пожалуйста, молю об этом!

Уже вечером, когда Майяри неохотно разделась по требованию харена и он опять начал обмазывать её ожоги, в комнату заявился Шидай.

— Ух, как вы обустроились! — одобрительно выдохнул лекарь, осматриваясь.

Господин Ранхаш распорядился перенести кровать в пустующую комнату, и туда же немного погодя притащили ещё одну кровать для самого харена. Сюда же оборотень лично перенёс стол и стул. Обстановка выглядела не очень уютно, а первая комната и вовсе казалась разграбленной, но Майяри было всё равно. Даже постоянное присутствие харена перестало напрягать: пульсирующая боль заставила перестать обращать внимание на такие незначительные мелочи, как недоверие. Через некоторое время девушка даже начала ощущать спокойствие и дремать. Харен большую часть времени молчал, занимался своими делами и её не трогал. Он просто был рядом.

Но его ответственность раздражала. Майяри была уверена, что ожог прекрасно пройдёт и сам. Харен же её убеждений не разделял, и, когда девушка заявила, что мазать ничего не надо, само пройдёт, он просто молча начал закатывать рукава. И Майяри подумала, что лучше уж она сама разденется.

— Ой, да я вовремя! — обрадовался Шидай, увидев, чем занят его господин.

Майяри дёрнулась, чтобы накрыться одеялом.

— Лежать! — приказал харен, и девушка замерла, изо всех сил прижимая одеяло к груди.

— Я для тебя как раз немножечко сил сберёг, — пропел Шидай, присаживаясь рядом с постелью и оттесняя господина плечом. — Полностью не вылечу, но должно стать легче. А ты мажь-мажь.

Ранхаш, отложивший мазь, опять взял банку в руки и продолжил тщательно обрабатывать бедро. Шидай же сперва внимательно осмотрел весь ожог, а потом простёр ладони над уже блестящими от мази участками. Рану ощутимо запекло, ощущение стянутости ещё более усилилось, и появился чесоточный зуд — верный признак того, что струпья скоро начнут отваливаться.

Господин Ранхаш закончил первым, но отходить не спешил, наблюдая, как Шидай осторожно водит руками над боком Майяри. Раздражённая девушка ощущала себя крайне неловко: голая, рядом с двумя мужчинами… Не то что бы ей было стыдно, как, например, в тюрьме, когда харен посоветовал ей прикрыться, но происходящее воспринималось как нечто неправильное.

— Фух, всё! — Шидай обессиленно расселся на полу. — Ни капелюшечки магии не осталось! О, Майяри, — мужчина вдруг оживился и уставился на её бёдра, — а у тебя, оказывается, очень аппетитная попка.

— Шидай, — Ранхаш неодобрительно посмотрел на лекаря и прикрыл привлёкшую его внимание часть тела одеялом.

— Грудь у меня тоже ничего, — мрачно отозвалась Майяри. — Вот отъемся, и вообще загляденьем станет.

— Дразниться нехорошо, — укорил её мужчина.