Читать книгу - "Легион Видесса - Гарри Тертлдав"

— Свежая кровь? — молвил он так отчетливо, что даже Горгид и Гуделин без труда его поняли. — Твой волос бел, как и мой. — С этими словами старый аршаум бросил волос на ковер.

Горгид сразу узнал его голос — это был голос верховного шамана, того, что вводил посланцев в очищающий костер. В его тоне невозможно было ошибиться: верховный шаман — могущественный союзник Видесса.

— Сядь, Оногон, — велел старцу Аргун. Трудно было понять, чего больше прозвучало в его голосе: строгости или удовлетворения.

Оногон повиновался, усевшись с тем же подчеркнутым достоинством, с каким поднимался на ноги.

Несколько старейшин обменялись усмешками. Боргаз едва сдерживал бушевавшую в нем ярость. Легче пережить оскорбление, чем насмешку. Горгид хотел было хлопнуть Гуделина по плечу, но тот заговорил:

— Лживые слова и глупое хвастовство этого йезда разбиваются, как волны об утес, о тот факт, что мы — здесь! Видесс, как было от века, прочно стоит на ногах.

Боргаз оскалился.

— О каган! Одряхлевшая, выжившая из ума Империя не могла прислать большего лжеца, нежели этот человек! Он разоблачает себя своими собственными словами. Я же хочу открыть тебе глаза на нынешнее положение Видесса. Когда сей Гуделин, в отчаянии и лжи, одаривал тебя, — какими монетами он пытался тебя осчастливить? Не старыми ли золотыми?

— О да, — прошептал Скилицез, когда Аргун кивнул.

— Так смотри же, какую монету чеканит Империя ныне. И скажи мне после этого: крепка ли их держава, как и прежде?

Боргаз извлек из своего кошеля золотую монету и положил ее у ног кагана. Даже с расстояния нескольких шагов Горгид распознал “золото” Ортайяса Сфранцеза — маленькую, тонкую, скверно отчеканенную монетку. Она содержала столько меди, что была не благородного желтого, а почти красного цвета.

— Нет, не унижусь и не принижу великого кагана, предлагая ему столь жалкий дар, — проговорил Боргаз и поднял “золотой” Ортайяса.

Эта цветистая речь причинила вреда не меньше, чем проклятая монета. В шатре повисла мертвая тишина. Аршаумы уставились на Гуделина: они хотели знать, как посол Империи отреагирует на вызов. Несколько секунд чиновник стоял молча, обдумывая ответ. Наконец он произнес:

— Это монета узурпатора. Не следует судить о великой державе по деяниям отщепенцев и преступников.

Гуделин сказал чистую правду. Он благоразумно умолчал только о том, что и сам следовал за Ортайясом — до тех пор пока Туризин Гавр не вошел в Видесс. С неслыханным воодушевлением — словно он служил Гаврам верой и правдой всю сознательную жизнь — Гуделин продолжал:

— Теперь же Империей управляет государь с твердой волей, и недруги трепещут при имени его. Воистину, и ведение войн, и сбор налогов — в его руке.

— Пустая софистика, — по-видессиански ответил Боргаз и усмехнулся. В языке аршаумов подобного слова не было, поэтому для кочевников посол Йезда выразился проще: — Лживая болтовня! Будь твой несравненный император столь искусен в военных делах, не стал бы он нанимать солдат из Намдалена, а после воевать со своими собственными наемниками. Он сражается с Йездом, он сражается с Намдаленом! Его силы раздроблены. Он разбросал себя по нескольким фронтам, он слаб! Мы же воюем с одним только Видессом. Очень скоро победа будет нашей!

Горгид, Скилицез и Гуделин обменялись раздраженными взглядами. В этих степях они оказались изолированными от событий, происходящих в Империи, на несколько месяцев. Вполне вероятно, что Боргаз располагал свежими новостями, о которых видессианам ничего не было известно. Уверенная поза йезда, наслаждение, с которым он смотрел на растерянные лица имперцев, — все говорило о том, что Боргаз не блефует.

Горгид мог только восхищаться выдержкой Гуделина. Хотя заявление Боргаза и потрясло его, чиновник лишь снисходительно засмеялся и отвесил послу Йезда любезный поклон — как если бы тот принес ему добрые вести.

— Что еще за чепуха? — подозрительно спросил Боргаз.

— О, совсем ничего, господин мой, совсем ничего! — Гуделин снова поклонился. — Да сопутствует тебе удача. Хоть ты и родился в несчастном Йезде, но нашел в себе честность подтвердить мужество Видесса. Ты не сокрыл правды из опасений или страха.

— Ты, должно быть, рехнулся.

— О нет. Нет! Не будь силы Видесса раздроблены, как ты сказал, не будь внимание Империи поделено между многочисленными врагами, — неужто йезды устояли бы против нас? Если бы мы сражались с Йездом один на один — о, само название вашей державы исчезло бы вместе с ее армией.

Это была смелая атака, но Боргаз уничтожил ее простой логикой.

— Была битва при Марагхе. Мы знали и большее, чем битва при Марагхе. Теперь мы вместе с намдалени сможем размолоть Видесс в пыль. — Йезд сделал движение рукой, словно скручивая шею врагу.

Аршаумы негромко переговаривались. Гуделин напоминал загнанного в ловушку зверя. На этот раз чиновник не нашелся что ответить.

В полном отчаянии инициативу взял на себя Горгид. Он сказал Аргуну:

— Но Йезд более опасен для Аршаума, чем Видесс. Империя далеко, а земли Йезда граничат с твоими.

Если он ожидал того же успеха, какой принес ему рассказ о Сесострисе, то ошибался. Стрела не попала в цель. Едва лишь слова грека были переведены, каган рассмеялся:

— Мы не страшимся йездов. С чего бы? Мы плетьми прогнали их в степь. Они не посмеют вернуться.

Такой ответ понравился Боргазу едва ли не меньше, чем греку. Боргаз — макуранин — мог испытывать смешанные чувства к своим повелителям-степнякам, но ему всяко не по душе было, когда их высмеивали.

Скилицез ухватился за слова Аргуна, как утопающий за брошенную ему веревку.

— Переведи, Ариг! — сказал он напряженно. — Я не хочу, чтобы меня не поняли.

Ариг кивнул. Он следил за тем, как Боргаз забирает переговоры в свои руки, с такой же тревогой, что и видессиане. Если миссия имперцев обернется провалом, уважение к Аригу, их поручителю, ослабнет, а звезда Дизабула вспыхнет ярче.

— Скажи своему отцу и старейшинам клана: Горгид прав. Йезды даже сейчас угрожают вам.

Поняв видессианскую речь офицера, Боргаз гневно закричал:

— Пустобрех! Если бы слова были солдатами, ты бы стал уже владыкой мира!

— Это не просто слова! Это кое-что побольше, йезд! Объясни кагану, объясни старейшинам клана: почему Йезд играет с Аршаумом в кошки-мышки? Зачем вы прикармливаете хаморских бандитов там, за Шаумом? Не для того ли, чтобы зажать в конце концов Аршаум между двух врагов одновременно?

С издевательской точностью Скилицез повторил жест Боргаза, как бы сдавливая горло врага. Видессианский офицер не был наделен ораторским даром Гуделина, но с солдатским инстинктом безошибочно нанес удар там, где он мог причинить неприятелю наибольший вред.

Вожди клана испытующе уставились на Боргаза. Внезапное подозрение вспыхнуло на их лицах.