Читать книгу - "Властелин Огненных Земель - Дейв Дункан"

— Нет, мама! Ты можешь рассказывать это кому угодно, но не мне. Я видел его, мама! Я видел, как он лежал на кровати с перерезанным горлом. Его убили.

Она осела на кушетку с побелевшим, искаженным от ужаса лицом, глядя на него. Никакой актрисе не удалось бы изобразить такую бледность.

— Но…

— Но что?

— Но это невозможно!

— Вполне возможно. Огонь был моим роком, помнишь? Хильфвер заговорил меня от огня. Я видел отца с перерезанным горлом.

— Нет!

— Да! Если ты лежала в его постели, когда он вернулся с пиршества, значит, это сделала ты. В таком случае это ты поднялась наверх и заперла мою дверь. Ты подожгла дом, потом разбудила…

— Нет!

— Тогда в чьей постели ты была, мама?

Она тряхнула головой, но вид у нее был скорее смятенный, нежели возмущенный.

— В чьей, мама? — взревел Радгар.

— Ни в чьей! — закричала она в ответ. — Ты должен помнить, как королевские фейны пустили нас в дом, я поцеловала тебя и отослала наверх. Мы стояли как раз у дверей твоего дяди, и у него был какой-то редкий бренди, которым он хотел меня угостить. Твой отец не отличил бы бренди от пива. Ну и… я уснула в кресле. Я никогда не признавалась в этом. В том, что это твой дядя разбудил меня. Лестница уже была вся в огне.

Радгар скрестил руки и смотрел на нее, не скрывая недоверия.

— В кресле? Разве супружеская измена считается, если происходит только в постели? Сначала ты поднялась со мной наверх, так что потом должна была спуститься.

— Нет. Я отослала тебя наверх одного. — Она сердито смотрела на него.

— Странно! Я помню, как ты поднялась со мной на этаж и пожелала доброй ночи перед своей собственной дверью.

— Вовсе нет! Ты очень устал тогда. Твоя память подводит тебя.

— Или твоя тебя. Ладно, что там дальше по-твоему?

— Я говорю правду, — сказала она очень твердо, но не глядя на него. — Я признаю, что не говорила этого раньше. Это могло быть превратно понято, но это был совершенно невинный разговор — так, выпили, поболтали о наступающем мире… А больше я ничего не помню до того момента, когда весь дом уже горел и дымился, а Сюневульф помогал мне выбраться через окно. Клянусь тебе, Радгар, это правда!

— Значит, это не ты заперла мою дверь, а потом легла ждать, пока вернется отец?

— Конечно, нет, — хрипло ответила королева. — И если ты думаешь, что это я или Сюневульф перерезали горло Эйледу, значит, ты глупец. В фюрде не нашлось бы и дюжины воинов, способных одолеть его. — Ее страх, гнев и недоверие сменились каким-то исступленным отрицанием, которое казалось Оводу противнее всего во всей этой грязной истории.

— Возможно, он был пьян.

— Эйлед? Нет, не был. — Она всхлипнула. — Я следила за ним весь вечер, и он почти ничего не пил. И вообще я не помню, чтобы он напивался настолько, чтобы не суметь постоять за себя.

Некоторое время Овод молча смотрел на нее с жалким видом.

— Я не знаю, что думать. Овод, есть какие-нибудь соображения?

— Мог ли король Эйлед быть пьян настолько, чтобы лечь спать, не заметив, что вас нет, ваша честь?

— Нет. — Она не поднимала на него взгляда. — Я хочу сказать, возможно, он не заметил. Было темно…

— Мама, — сказал Радгар, — в твоей истории больше прорех, чем в рыболовной сети.

— Сам Сюневульф пил этот бренди, миледи?

— Не помню.

Наконец-то им попался хоть один внушающий доверие ответ.

— Ваш брат, ваша честь, — лорд Кэндльфрен. Известно ли вам, сколько Клинков сопровождали его?

Она покачала головой.

— Не имею представления.

— Комната Сюневульфа находилась на первом этаже? С окнами на улицу или во двор?

— Во двор, — резко произнес Радгар. — Ну конечно!

Глаза его сказали все остальное. Заблудившиеся бешеные лисы, пропавшие корабли, здоровые воины, свалившиеся от внезапной лихорадки, дома, сгорающие в считанные минуты… Несомненно, порой прибегали и к волшебству, но в этом случае обошлись и без плаща-невидимки.

— Я не думаю, чтобы ваш второй муж убил вашего первого мужа, миледи, — сказал Овод. — Он не мог этого сделать физически. Но я уверен, он знал того, кто это сделал.

— Он отворил окно, чтобы впустить его, — кивнул Радгар. Он опустился на колено и стиснул ее руки своими. — Ну, мама? Кто ты — дура или убийца? Ответь мне!

Она ахнула.

— Ни та, ни другая! Я сказала тебе правду, и ты не имеешь права возвращаться из мертвых и мучить меня так! Как ты смеешь укорять меня в том, что я вышла замуж за человека, которого люблю? Ты умер. Мой муж умер. Моя семья отказалась от меня — этот мой жирный брат. В те первые, ужасные дни Сюневульф был добр ко мне, сочувствовал и поддерживал меня, и в конце концов признался, что любил меня всегда, с первого дня, как увидел меня. И я тоже призналась себе в том, что на деле всегда любила его — не давая отчета в этом даже себе. Я могла даже прятать свои чувства под теми издевками…

Радгар со стоном вскочил.

— Замолчи! Ты бредишь! Ты любила моего отца! Ты презирала Сюневульфа. Не знаю, что такого он с тобой сделал, но ты не могла не быть там, когда он впускал в дом убийцу, и мне тошно от всего этого! — Он бросился к двери и выбежал, не закрыв ее за собой.

Роняя по пути столы и стулья, Овод ринулся за ним.