Читать книгу - "Элементально - Елена Кароль"

Все это время я сидела не шевелясь. Не от испуга, а скорее обескураженная происходящим. Зачем мне питомец? Тем более такой! Это же такая ответственность! Это же… Это самый настоящий якорь, который крепче любых запретов привяжет меня к месту!

С грустью посмотрела на огненную прелесть, поняла, что трепыхаться поздно — меня уже всю облизали и уютно устроились на плече, перевела расстроенный взгляд на служанку, перехватила ее умильный взор и зло сжала зубы.

А вы все не меняетесь, ваше сиятельство… И кто только подсказал?

— Бьянка, попроси у Томаса книги по уходу за драконисками. Я ничего о них не знаю. Сходишь?

— Да, госпожа! Конечно!

Через двадцать минут, переложив ящерку к себе на колени, потому что с плеча она то и дело съезжала, я вдумчиво читала о драконисках. Несмотря на их редкость в дикой природе и сложное приручение, некоторым энтузиастам удалось вывести домашний вид, и теперь любой желающий мог приобрести себе ручного дракона в безраздельное пользование. Стоили они и правда очень дорого, нередко обладали капризным характером, но при этом были лучшими компаньонами в играх с детьми и помощниками магам. Обладая необычной для домашних питомцев внешностью, схожей с драконьей, дракониски вырастали лишь до размеров крупной кошки. Имели крылья и могли летать, но из-за того, что действительно очень быстро привязывались к владельцу, случаи побегов на волю были единичны. Кроме умильной внешности дракониски обладали небольшим магическим потенциалом и могли аккумулировать в себе силу владельца (если тот сам был магом), возвращая в случае острой необходимости в десятикратном объеме. Питались эти создания очень разнообразно: могли съесть как яблоко, так и лично пойманную мышь. В уходе были неприхотливы, как те же кошки, но в раннем возрасте, как и всем малышам, им требовалось повышенное внимание и забота.

Закусила губу и опустила взгляд к себе на колени. Пламя дремала, свернувшись в клубок и отставив пухлую попку чуть в сторону. Ну вот как к ней относиться? Что делать? Со скандалом возвращать обратно? Лгать, что ненавижу животных, лишь бы ни к кому не привязываться?

Не поймет. Заподозрит. Разоблачит.

Оставлять себе, заботиться, воспитывать и верить, что, когда уйду, она не будет по мне скучать?

А смогу ли договориться с собственной совестью, когда настанет тот самый решающий момент? Или забрать ее с собой и надеяться, что в моем мире она не привлечет к себе внимания? Ну да, кого я обманываю? Это в наше-то время, когда каждый чих оказывается в инстраграме или на Ютьюбе, пытаться сохранить конфиденциальность?

— Мог бы что и попроще подарить, — буркнула в конце концов себе под нос, уже осознав, что сдалась и оставлю крошку себе. Слишком вовремя он подсуетился.

Спланировал все заранее? С него станется!

— Что же мне с тобой делать, Пельмешка? — слегка переиначила я имя алой дракошечки, снова оценив размеры ее немалой попки. Ну вылитая Пельмешка!

Словно услышав мой вопрос, крошка открыла глаз, скептично покосила им на меня, перевернулась на спину и выгнулась, будто специально подставляя мне свое оранжевое пузико для ласки. Делать нечего — погладила.

И сама не заметила, как увлеклась, отложив книгу в сторону и мягко почесывая уже обеими руками то пузико, то шейку, то за ушком, то под подбородочком.

В таком виде нас и нашли служанки, принесшие для дракоши еду и спальное место, а мне ранний ужин. Умилились тому, как быстро мы нашли общий язык, в два счета организовали уютный уголок для моей питомицы непосредственно около кровати, заверили, что к туалету крошку приучили еще в питомнике и ходить эта умница будет строго на унитаз или в кустики, если мы выйдем на прогулку.

Следующие несколько дней были самыми нелепыми, но забавными за последнее время. Пельмешка оказалась той еще шалуньей, так что мне стало не до учебы. Как только я брала в руки книгу, она прикидывалась самым несчастным созданием на свете, умильно заглядывая в глаза, и моментально забирала все мое внимание себе. Покормить, поиграть, пузико почесать, в парке погулять — в этой крошке оказалось столько энергии, что я уставала еще до ужина, а ей все было нипочем. Но стоило только нам лечь спать, как послушнее ее не было существа. Но только в том случае, если я брала ее с собой в кровать и разрешала забираться под одеяло.

А я что? Я ничего. Зато точно буду знать, что для одного хитрого дракона места больше нет!

В воскресенье Пельмешка особенно расшалилась, и мы даже немного поиграли с магией: я создавала крохотные безобидные пульсары-светлячки, а она гонялась за ними по комнате и ловила, смешно клацая челюстями и радостно взвизгивая каждый раз, когда вкусный светляк оказывался во рту. Еще бы! Чистая магия для такой зверушки — все равно что деликатес!

Немного нервировало то, что Герман себя больше никак не проявлял, но я гнала прочь угрюмые мысли и вновь сосредотачивалась на Пельмешке. Чем бы ни руководствовался граф, он впервые сделал мне такой подарок, от которого не хотелось отказаться. Пельмешка стала для меня не просто питомцем, а тем самым светлым пятнышком в череде беспросветных дней, ради которого я не только бодро вставала по утрам, но и улыбалась.

Когда до бала остались считаные часы, ко мне вновь нагрянули служанки. И не с пустыми руками, а с нарядом и ужином.

Проследив, чтобы я съела все до последней крошки, девушки занялись привычным делом: водные процедуры, косметические и небольшой перерыв на блаженный отдых. После отдыха снова в бой, то есть к трюмо, чтобы позволить себя одеть, накрасить и причесать. Три простейших слова, но складывалось впечатление, что собирали меня как минимум на войну.

Очередное роскошное платье с золотым шитьем, на этот раз в тон к волосам. Декольте довольно скромное, талия подчеркнута широкой лентой более темного цвета, а сбоку акцент на пышный бант с золотой брошью. Украшения мне оставили уже привычные, с обсидианом, лишь кулон заменили на тяжелое колье, почти полностью закрывшее зону декольте.

Волосы уложили в затейливую прическу с локонами, украсив шпильками с бисерными цветами из обсидиана, а макияж вновь наложили в восточном стиле, ярко выделив глаза, но почти не подчеркнув губы. Спустя полтора часа и тысячу грустных вздохов я была готова.

Почему грустных? Даже не знаю.

Казалось, настроение просто обязано быть хорошим, особенно после искренних признаний Германа, но все было с точностью до наоборот. Они меня тяготили! Заставляли сомневаться в себе и верности принятого решения. Вынуждали снова и снова воскрешать в памяти самые нежные и трепетные моменты, буквально вычеркивая и сжигая все остальное. Кто не ошибается? Вдруг у нас и правда есть шанс на счастье?

Если бы не помада, я бы уже давно искусала губы в кровь, а так лишь мяла в руках платок, чтобы занять хотя бы руки. Ну хоть игрушки-антистресс изобретай, честное слово!

Кстати, мысль.

— Марьяна…

Теперь он только наблюдал. Таким был план, и Хавьер уверял, что если он будет придерживаться его хотя бы несколько ближайших недель, то все получится. Что «все», пока было неясно, но…