Читать книгу - "Так держать - Рейнбоу Рауэлл"

Тоскливиус нападает на Уотфорд с тех самых пор, как я здесь появился. Посылает сюда темных существ. Скрывается от нас. Оставляет шлейф мертвых зон в магической атмосфере. И вот у нас появилась зацепка!

Мне хотелось найти его. И наказать. Раз и навсегда покончить с этой кутерьмой, сражаясь на стороне Мага.

Пенелопа кашляет. Наверное, я не только чувствую себя потерянным, но и выгляжу таковым.

– Ты говорил с Агатой?

– С Агатой?

Я кладу масло на очередную лепешку. Они уже остыли, и масло больше не тает. Пенни поднимает правую руку, в луче света сверкает огромный фиолетовый камень ее кольца.

– «Некоторые любят погорячее!»^[4]

Пенелопа впустую расходует магию. Она постоянно делает это для меня. Масло плавится на дымящейся лепешке, и я перебрасываю ее с ладони на ладонь.

– Ты же знаешь, Агате не разрешено разговаривать со мной на летних каникулах.

– Я думала, может, на этот раз она найдет способ. Предпримет особые меры… попытается объясниться.

Не справившись со слишком горячей лепешкой, я бросаю ее на тарелку:

– Она бы не ослушалась Мага. Или родителей.

Пенни неотрывно смотрит на меня. Она тоже дружит с Агатой, но относится к ней строже, чем я. Мое дело не судить Агату, а быть ее парнем.

Пенни вздыхает и отворачивается, пиная стул:

– Значит, так? Ничего? Никакого прогресса? Просто еще одно лето? И что нам теперь делать?

Это в моих привычках все пинать: летом я пинал стены, а еще тех, кто косо смотрел на меня.

– Наверное, вернуться к учебе, – пожимаю я плечами.

Пенелопа не хочет возвращаться к себе в комнату. Говорит, что девушка Трикси тоже приехала пораньше, а эти две не знают никаких личных границ.

– Я тебе рассказывала, что летом Трикси проколола уши? Теперь с ее заостренных кончиков свисают огромные шумные колокольчики.

Иногда мне кажется, что жесткая критика Пенни в адрес Трикси граничит с видовым шовинизмом. Озвучиваю это подруге.

– Легко тебе говорить, – отвечает она, вновь вытянувшись на постели База. – Ты же не живешь с пикси.

– Зато я живу с вампиром! – возмущенно говорю я.

– Это не подтверждено.

– Хочешь сказать, что не считаешь База вампиром?

– Я знаю, что он вампир. Но все же это не подтверждено. Мы сами не видели, чтобы он пил кровь.

Я сижу на оконном карнизе, слегка подавшись вперед и нависнув над крепостным рвом, а рукой держусь за щеколду распахнутого настежь окна.

– Мы видели его с головы до ног в крови, – презрительно усмехаюсь я. – В Катакомбах мы нашли груды обескровленных крыс с отметинами от клыков… Я же говорил тебе, что, когда ему снятся кошмары, у него раздуваются щеки? Будто во рту появляются лишние зубы.

– Все улики косвенные. До сих пор не понимаю, зачем ты подкрадываешься к вампиру, которому снятся ужасы.

– Я с ним живу! Мне нужно всегда быть начеку.

Она закатывает глаза:

– В вашей комнате Баз ни за что не причинит тебе вреда.

В этом она права. Такого он сделать не может. Все спальни зачарованы на защиту от предательств – это так называемая Анафема соседа по комнате. Если Баз решит нанести мне физический вред в стенах комнаты, его исключат из школы. Отец Агаты, доктор Веллбилав, рассказывал, что такое случилось во времена его учебы. Какой-то студент ударил своего соседа по комнате, и невидимая сила выбросила его из окна прямо за школьные ворота. Больше они для него не открылись.

В младшем возрасте ты получаешь предупреждение: если попытаешься ударить или обидеть своего соседа на двух первых курсах, твои руки онемеют и похолодеют. Как-то на первом курсе я бросил в База книгу, и моя рука оттаяла только через три дня.

Баз никогда не нарушал Анафему. Даже когда мы были совсем мелкими.

– Кто знает, на что он способен во сне, – говорю я.

– Ты знаешь, – отвечает Пенни, – ты же следишь за ним.

– Я живу бок о бок с темным созданием, поэтому имею полное право вести себя как параноик!

– Я бы с радостью обменяла свою пикси на твоего вампира, в любой день недели. Нет такой анафемы, которая бы запретила ей доводить меня до белого каления.

Мы с Пенни снова идем в столовую за ужином: запеченным картофелем, сосисками и хрустящими булочками, – потом приносим все в мою комнату. Когда рядом Баз, мы не можем с Пенни вот так вместе посидеть. Он бы точно настучал на нее.

Наши посиделки напоминают мини-вечеринку. Только для двоих. Нам ничего не нужно делать, ни от кого прятаться. Пенелопа говорит, что когда-нибудь мы найдем себе квартиру и будем жить так всегда. Но я сомневаюсь. Как только закончится война, Пенни уедет в Америку. Может, даже раньше.

А я найду себе жилье вдвоем с Агатой.

Мы с ней во всем разберемся. Как и всегда. Вполне логично, что мы будем вместе. Наверное, поженимся после школы – родители Агаты так и сделали. Знаю, что она хочет жить за городом… Конечно, я не могу позволить себе ничего подобного, но у нее есть деньги, к тому же она найдет работу, на которой будет счастлива. А если я попрошу, отец Агаты поможет найти работу и мне.

Здорово пофантазировать: что я проживу достаточно долго и смогу решить, что делать дальше.

– Ладно. – Покончив с ужином, Пенелопа отряхивает руки.

– Еще рано, – со стоном отвечаю я.

– В каком смысле «рано»?

– В смысле, еще рано строить стратегии. Мы же только приехали. Я еще не успел как следует все разложить.

Она окидывает комнату взглядом:

– Саймон, что здесь нужно разложить? Ты уже достал две пары спортивных штанов.

– Да, а сейчас я наслаждаюсь тишиной и спокойствием.

Я беру ее тарелку и доедаю сосиски.

– Спокойствия нет, – говорит Пенни. – Только тишина. Она действует мне на нервы. Так что нам нужен план.

– Спокойствие есть. Баз еще не приехал. Ты только взгляни, – говорю я, взмахнув вилкой, – никто на нас не нападает.

– И это говорит парень, который только что разделался с гоблином. Саймон, – настойчиво произносит Пенни, – да, мы отсутствовали два месяца, но это еще не значит, что в войне был перерыв.

С моих губ снова срывается стон.

– Ты говоришь в точности как Маг, – с набитым ртом отвечаю я.

– До сих пор не верю, что он все лето игнорировал тебя.

– Возможно, он слишком занят войной.

Пенни вздыхает и скрещивает руки на груди. Она ждет, что я скажу что-нибудь разумное.