Читать книгу - "Тени леса - Виктория Войцек"

— А ты чего делать будешь всё это время?

Впрочем, я уже знаю ответ на заданный вопрос.

— Ждать, — говорит Гарольд, и я вижу промелькнувшую тень улыбки. — Ведь, как ты знаешь, Крушения…

— Завались. Удобно устроился. — Не могу удержаться и бью его кулаком в плечо. — Мы, значит, дела делаем, а ты мило беседуешь с рыжей девочкой, пока всё совсем худо не станет? Надеюсь, вороны выклюют твои глаза.

И мы отправляемся в путь. Через деревню, на север. К землям мертвых.

А ллок’ар-то тут огороженный, красивый. Выглядит точно поле незасеянное, но вспаханное. Земля рыхлая, сырая, ноги в ней вязнут. И поначалу кажется — не туда направили, хотят, чтобы мы корнеплоды копали, вестимо. Да только присмотришься: то тут, тот там кости торчат, наспех присыпанные. И опустившаяся темнота очень уж удачно их от глаз скрывает.

На одну такую напарывается босоногая Сатори. Обувь поистрепалась, пришлось вышвырнуть еще в начале пути. И, кажется, ко всему она уже привычная: к камням, к черепкам глиняным, стеклам. А тут таращится глазами серыми, рот зажимает руками, дышит часто. И нос морщит от того, как гнилью пасет отовсюду. Даже меня от такого тошнить тянет, что уж там.

Тихо здесь, пусто. Не ходит никто, следов, окромя наших, и не видно. И всё же Зенки садится, запускает пальцы в землю, пытается круг очертить, шепчет под нос что-то. Не то заклятье, не то духов просит, уберегли чтоб. А я усмехаюсь только: удумал тоже. Тернква духи явно оставили. Тут и храм-то выглядит так, словно его не посещают: окна как провалы глазные у трупа, дверь — точно рот беззубый открытый, а внутри только ветер гуляет да фигуры деревянные, от времени потрескавшиеся, вдоль стен стоят. Заглядываешь, и мороз пробегает по коже. Недаром это место так тварь всякая нечистая любит. Оставили его хранители. Погнали их, видимо. А иначе-то как? Сами они, говорят, не уходят.

Когда круг замыкается, начинаю чувствовать, как ллок’ар оживает. Ноги глубже проваливаются, за сапоги цепляется что-то. И вновь слышится крик. Нет, не Сатори. Будь то она, я бы не выдержала — двинула бы, чтобы в чувства привести. Но девочка молчит. Всё еще ладони к губам прижимает. Умница.

Кричит мужчина — громко, надрывисто. И от звуков его голоса земля в движение приходит.

— Танум вард. — Дио скалит острые зубы в улыбке. Он ждал этого.

— Зовет.

Скидываю плащ, тимбас, который с неприятным звоном падает, и убираю волосы назад. Я перетяну струны, очищу от грязи: так куда проще, чем искать новый инструмент, если этот пострадает в бою. К тому же страшно его терять. Страшно.

Резко ударяю каблуком и слышу, как под ним хрустит что-то. На ветку похоже, но звучит глуше. Мертвяк, ага. Под ногами копошится, выбраться желает. Наугад бью второй раз, третий, — пока шевеление не прекращается. Восставший всё еще жив (если, конечно, это можно назвать жизнью), просто временно обездвижен. Возможно, я раскрошила ему рёбра. Возможно, черепушку. Впрочем, какая разница?

— Сосредоточься, красотка!

Торре делает выпад вперед. Огромный серый кулак на раз сносит костяную голову возникшей передо мной твари. Она мелкая — в половину моего роста — и очень шустрая. Видать, собралась из детских тел. Конечностей-то больше на одну, чем нужно.

Вторую подобную тварь Дио пинает ногой. Хрупкий скелет от такого удара просто рассыпается. И вот Торре стоит, отряхивается, разминает плечи и выглядит таким довольным, словно восставших было не два, а два десятка.

— Еще одна «красотка», и я порву твое хозяйство на лоскуты.

Улыбаюсь почти ласково. Настолько ласково, насколько может это делать человек, сбивший с ног неупокоенного, который еще не успел разложиться, и вычерчивающий кинжалом на его лбу неизвестный пещерному символ. Полукруг, вертикальная линия, три пересекающие ее черты.

Касаюсь символа пальцами. Под подушечками возникает слабая бело-синяя вспышка, которая мгновенно растворяется во тьме. После этого мертвяк уже не встает. Лежит, как и должен лежать, и не шевелится.

— Почему ты не сказала?.. — Дио злится. Но даже это не мешает ему отправлять в полет очередную подгнившую тварь.

— Потому что этот покой — временный. Это Атум. — Засучиваю рукава, показывая Дио точно такие же символы на локтевых сгибах. Только на руках они образуют неровные круги. — Мой хранитель. Он ненадолго сдерживает магические потоки.

Встаю за спиной пещерного, вешаю кинжал обратно на пояс. Вижу стоящую у ограждения Сатори, которая, сложив руки… молится? Да неужели. Маленькая бесполезная девочка пытается воззвать к духам, которых в Тернква уже давно нет. Впрочем, возможно, у нее, как и у меня, есть свои хранители. В таком случае я перестану говорить о ее бесполезности и начну — о глупости.

Проходит время, прежде чем появляется очередной мертвяк. Я хватаю его за шею и перебрасываю через колено. Тут же на тонкие рёбра опускается нога Торре. Негоже, видимо, женщине-то с усопшими возиться. Благородство, мать его так. А ведь наверняка Дио просто хочет в очередной раз покрасоваться. Да-да, я знаю, что ты справишься и без меня.

— Почему их так мало?

К этому моменту первый знак Зенки уже начерчен. Внутри — множество маленьких символов, которые нельзя тревожить. Одно неверное движение, один затертый узор, и мы можем застрять так глубоко в заднице, что вряд ли оттуда выкарабкаемся. Если вообще останемся живы.

— Сама посмотри! — Гарольд указывает туда, куда бегут, ползут и ковыляют костяные обглодыши.

Кляну его всеми известными мне словами. Мог бы помочь, сделать хоть что-то! Но у Гарольда нет оружия, нет ничего, Крушение же похоронит нас вместе с обитателями ллок’ар. И если они выберутся после этого, то мы… хотя нас тоже поднимут. Уверена, танум вард получит огромное удовольствие, подчиняя наши изломанные тела.

Мертвяки тянутся к центру, к огромной яме. Не могу поверить, и как я раньше-то не заметила эту черную пасть, заполненную костьми до самого верха? Восставшие копошатся, гремят, и этот шум заставляет мои уши нервно подрагивать.

— И что? Что это, умник?

Не успеваю задать вопрос, как мой и без того не самый громкий голос заглушает хлопок. Кожу возле локтей начинает жечь. Застарелые шрамы, образующие знак Атума, кажутся еще совсем свежими, зудящими. Я бы разодрала их ногтями, чтобы только не чувствовать.

В тот же момент на спину падает здоровяк Дио, едва удерживается на ногах Лиат, а рыжая девочка… наплевать. Даже если ее уже успели сожрать — наплевать. Мне очень жаль… или что говорят в таких случаях?

Жжение прекращается. Уродливые следы, оставленные культом Атума, защищают меня. Они сами решают, когда мне нужна помощь, и почти всегда делают это в неподходящий момент. Перенаправленные магические потоки вряд ли способны убить меня. Вряд ли способны убить хоть кого-то.

И вот они вновь устремляются обратно — эти невидимые волны. Они подхватывают и волокут за собой. Меня, здоровяка Дио. Каким-то чудом остается на месте Зенки. Не трогают потоки и Гарольда: подонок крепко держится за ствол дерева. И ведь я даже не могу сказать, что он нашел себе подружку по разуму. Потому что стараюсь хотя бы не упасть коленями в грязь.