Читать книгу - "Регент - Николай Романов"

Вернувшись в родное министерство, он первым делом отправил фальшивую бороду в утилизатор. А потом сел за стол и, велев Охлябинину напрочь отрезать его от внешнего мира, просмотрел содержимое полученного от Медведя кристалла, после чего погрузился в глубокие размышления.

Граф Василий Илларионович Толстой был осторожным политиком, не склонным к бесшабашному героизму, но кроме осторожности он обладал неплохим оперативным нюхом.

И сейчас интуиция совершенно определенно подсказывала, что времени у него немного и излишняя осторожность смерти подобна.

Задание императора должно перевернуть всю его жизнь – это министр тоже чувствовал.

Похоже, наступала пора, когда или грудь в крестах, или голова в кустах. Всякому политику известно, что иногда бывают подобные моменты, и тут самое главное – должным образом соответствовать им. Над ситуационной воронкой редко кто властен, одно спасение – вовремя проскочить узкое горлышко, не будучи задавленным врагами, друзьями и обстоятельствами. А то, что впереди именно ситуационная воронка, что события станут решающими и вот-вот понесутся вскачь – такой вывод интуиция графу тоже подсказала.

После этого по закрытому каналу и с должным информационным прикрытием (якобы министерству безопасности потребовался срочный отчет о «росомахах», пребывающих на Алтае, где недавно произошли мелкие социальные беспорядки) он связался со своим человеком, давным-давно внедренным в штаб РОСОГБАК (все-таки предусмотрителен оказался граф Толстой, ох как предусмотрителен!), и дал ему чрезвычайно срочное задание.

Потом он включил сетевого и велел отыскать все материалы, находящиеся в ведомственном архиве и связанные с оперативной работой, которую штатные и нештатные сотрудники министерства вели когда-нибудь с конкретными «росомахами». Весь остаток дня он изучал эти материалы, по-прежнему абсолютно недоступный никому из жаждущих делового общения с министром имперской безопасности.

Охлябинин стоял на страже, готовый подставить свою чиновничью грудь под крупнокалиберные пули чужой нетерпеливости.

Закончив анализ материалов, граф Толстой посидел еще некоторое время, размышляя. А потом стер все запрошенные файлы, включил усиленную защиту файлов со своими выводами и планами, отключил сетевого, стерев ему память, и вызвал Охлябинина.

Тот, как всегда, мгновенно возник на пороге кабинета:

– Слушаю, Василий Илларионыч!

– Вот что, Иван Мстиславович… Устал я сегодня. Государь-император сложное задание поручил… Сложное и весьма срочное… Отправлюсь-ка я, пожалуй, домой, с твоего позволения.

Заместитель соорудил на физиономии понимающее выражение:

– Конечно, господин министр!

– Что это ты так официально, Иван Мстиславович? – Толстой усмехнулся. – Тоже, наверное, устал грудью-то широкой меня прикрывать за эти два дня. Ступай-ка и ты отдыхать!

Граф Охлябинин покачал головой:

– Да нет, мне еще кое-какие проблемы решить надо… – Он позволил себе совсем легкую усмешку. – Тоже срочные и сложные!

– Ну решай, решай. – Министр встал из-за стола и, не удержавшись, потянулся. – А я полетел.