Читать книгу - "Земля обреченная - Игорь Шенгальц"

В подъезде было темно, но глаза уже стали привыкать к такому освещению, и я смог различить и перила, и ступеньки. Осторожно-осторожно, держась одной рукой за перила и выставив перед собой пистолет, я начал спускаться вниз.

Подъезд словно вымер, а может, так оно и было. Как я ни прислушивался, ни малейшего шороха вокруг слышно не было, кроме тихих звуков моих шагов.

Дверь подъезда тихонько скрипнула, и я вышел на улицу.

Было не так уж темно, как казалось из квартиры. Можно было, хотя и с трудом, разглядеть контуры соседних домов, пару поваленных деревьев поблизости, три или четыре перевернутые машины…

Вот только туман, появившийся вчера, никуда так и не делся.

И было очень страшно. Невероятно. Как в детстве, иррационально, до дрожи в коленях.

Я постарался успокоиться, но получалось плохо.

Много же всего произошло за то время, что я был без сознания. Неудивительно, что Кира испугалась.

При таких разрушениях, какая же должна была быть буря?..

Людей видно не было — ни одного. И ни криков, ни выстрелов, о которых говорила Кира, я не услышал, как ни старался.

Все мертвы? Или попрятались?

Осторожно, шаг за шагом, стараясь всеми силами справиться со страхом, я пошел вдоль дома к дороге.

Откуда взялось столько мусора? Сломанные ветки, коробки, пакеты, старые покрышки — что только не валялось под ногами. Такое ощущение, что ветром сюда принесло соседнюю помойку целиком.

И отвратительный, вызывающий рвотные позывы запах гари вокруг постоянно заставлял судорожно переводить дыхание.

Видимость была метров на двадцать вперед, и то пристально вглядываться, подолгу замирая на одном месте. А что творится дальше, разобрать было невозможно.

Мою машину, которую я вчера бросил прямо перед подъездом, я обнаружил в стороне, перевернутую на бок.

Был ли смысл далеко удаляться от дома? Поразмыслив немного, я решил не рисковать. При такой тьме вероятность набрести на неприятности, в чем бы они нынче ни выражались, была слишком велика. А Кира могла забеспокоиться и отправиться за мной на поиски. Это было вполне в ее характере. Лучше всего было подождать. День или два или сколько потребуется. Продукты есть, воды пока тоже вполне хватало. Так что самое необходимое имелось. С туалетом как-нибудь разберемся, это ведь такие мелочи по сравнению с тем, что происходит в городе, а может, и во всем мире.

Я вспомнил сообщения о падении самолетов в Китае, Америке и других странах. Если это происходит не только у нас, то помощи ждать просто неоткуда. Никто не приедет, никто не спасет…

Если везде творится нечто подобное, то что будет с привычным нам миром и будет ли хоть что-то вообще… Может, нам дана только временная отсрочка, а завтра или, может, даже прямо сегодня, я вновь потеряю сознание и не очнусь больше никогда.

И на теракты это совсем не похоже. Нет таких технологий, просто нет и быть не может. Я еще могу поверить в некие супербомбы, от которых перестают работать приборы. Сколько раз видел такое в фильмах. Могу поверить в некий невероятно быстро распространяющийся действующий вирус, от которого гибнут люди. Но погода? Тьма эта? Да и все вместе, в комплексе, было просто-напросто чем-то невозможным, неестественным. Не бывает так! Нет у человека таких сил, чтобы самостоятельно сотворить подобное. Нет ни у кого в мире.

Может быть, все происходящее — последствия очередных необдуманных экспериментов? Было уже, и не раз, такое, когда весь мир пугали очередной выдумкой ученых: то атомной бомбой, то адронным коллайдером. Может, все это из той же серии, только в этот раз эксперимент был настолько секретен, что сведений о нем в прессу не просочилось? Но такой мировой масштаб… не знаю… как-то это слишком…

Хотя версия была вполне реальной и, что самое главное, очень естественной.

Никто никогда не узнает, кроме очень узкого круга лиц, об истинных причинах тех или иных событий. Все мало-мальски значимое моментально засекречивается, и со всех сторон идет такой поток дезинформации, что выловить крупицы правды совершенно невозможно. Даже если вдруг и мелькнет в одном из блогов реальная версия, то вычленить ее из множества выдуманных профессионалами своего дела и просто глупыми энтузиастами обычный человек не в состоянии. Гораздо проще нагородить тонны бесполезной информации и погрести под этой неподъемной горой правду, чем пытаться полностью скрыть наличие самого факта. И ведь это так просто, обыватели сами включаются в игру, работая на руку соответствующим службам, создавая сотни и тысячи предположений, комментариев и прочего барахла, способного уничтожить даже малую вероятность того, что правда хоть когда-нибудь всплывет наружу…

Когда разбивается самолет с президентом на борту, когда взрываются дома, когда гибнут сотни и сотни людей, что мы получаем в ответ? Официальную версию, в которой правды не больше, чем в тех историях, которые нам рассказывали в детстве о Деде Морозе…

Огромная, в полнеба, молния, каких я еще никогда не видел, осветила на мгновение все вокруг. Глаза, отвыкшие от света, непроизвольно зажмурились, но я все же успел заметить, что и дальше вдоль улицы все точно так же, как у нашего подъезда. Сплошной мусор, перевернутые машины и поломанные деревья.

Странно, но грома не было.

Я, как можно скорее, вернулся в подъезд, поднялся на наш третий этаж, и только тут страх немного отпустил. Вздохнул несколько раз глубоко, чтобы унять дурацкую дрожь, что до сих пор меня просто трясла. Кира открыла сразу, как только я тихонько постучал.

Я закрыл дверь на все замки и только потом попенял ей, стараясь, впрочем, говорить не слишком резко:

— Что же ты даже не спрашиваешь, кто там?

— Я точно знала, что это ты! — Кира обняла меня с таким жаром, будто не видела несколько дней. — Я тебя почувствовала!

— Давай договоримся: в следующий раз все же спрашивай. Хорошо? Не хочу рисковать, мало ли…

Кира кивнула.

— Отлично. Может, что-нибудь перекусим?

— Да-да, конечно! Сейчас поедим… — засуетилась Кира, потом, вспомнив о чем-то, замерла и тихо спросила: — А что там, снаружи?

— Ничего толком не видно, — признался я. — Никого нет, и ничего не видно. Будем сидеть дома и ждать! Помощь придет! Все будет хорошо! Ты, главное, не волнуйся!

Кира улыбнулась уголком губ и ушла на кухню.