Читать книгу - "Грехи и молитвы - Ира Малинник"

Рассвет залил комнату Томаса теплым мягким светом. Выглянув в окно, он с наслаждением вдохнул пока еще прохладный утренний воздух, полный сладких и свежих запахов цитрусов и моря.

Анна уже возилась на кухне, спешно собирая им в дорогу припасы.

— Доброе утро, — он поцеловал ее в щеку и ничего не сказал про ее заплаканные глаза. — А где наш гость?

Она неопределенно махнула рукой в сторону двора, и Томас вышел наружу, с удовольствием подставляя лицо солнцу.

Дарио обнаружился неподалеку — возился с невысокой и худой кобылой мышиного цвета. Кобыла то и дело хлестала хвостом по бокам и недовольно фыркала, кося на хозяина темным глазом. При виде Томаса, кобыла тонко взвизгнула и прижала уши к голове. Дарио тут же обернулся.

— Святой отец, вот и вы, — он слегка поклонился, прижав руки к груди. — Ваша мать была очень добра этим утром. Я предлагаю отправляться, как только мы позавтракаем.

Томас хотел было ответить, но кобыла снова взвизгнула и попыталась укусить его. Дарио выглядел озадаченным.

— Прошу прощения за нее, — пробормотал он, хлопая животное по холке. — Обычно Белла очень дружелюбна. Не знаю, что на нее нашло.

— Животные не очень-то меня жалуют, — ответил Томас, стараясь не встречаться с раздраженной кобылой взглядом. — Как вы могли заметить, собственной лошади у нас нет.

— Если вы не ездите верхом, это здорово нас задержит… — озвучил Дарио мысль, которая также тревожила и Томаса. — Может, вы все же попробуете? Это совсем несложно, вот увидите.

«Лошади — не мой профиль, я предпочитаю пресмыкающихся», раздался в голове Томаса раздраженный голос. «Но, раз это необходимо… Давай найдем какую-нибудь клячу. Я справлюсь с ней».

Кляча нашлась у соседа Эккеров. Старый Джузеппе, ведя своего мерина под уздцы, предупредил:

— Вы с ним построже, святой отец. Он у меня норовистый.

Мерин по кличке Каштан и правда оказался с норовом: укусил зазевавшегося Томаса за ногу и попытался цапнуть кобылу Дарио. Томас весь извелся, ведя его к себе во двор.

Анна уже ждала их. Она помогла уложить еду и воду в седельные сумки и теперь отстраненно наблюдала, как мужчины проверяют подпруги. Наконец, Томас подошел прощаться, и она, не сдерживаясь, порывисто обняла его.

— Ты только вернись, мой мальчик, — шептала она, не обращая внимания на слезы, льющиеся по ее щекам. — Ты только вернись, пообещай мне.

— Обещаю, — он поцеловал ее в макушку и вдохнул теплый сладкий запах ее волос. — Совсем скоро я снова буду читать проповеди в нашей церкви и помогать тебе по хозяйству. Все будет хорошо.

— Спасибо за ваше гостеприимство, сеньора, — Дарио, уже сидевший в седле, поклонился ей. — Я обещаю сделать все возможное, чтобы вашему сыну ничто не угрожало.

Она промолчала, только слегка поджала губы. Для нее этот мужчина был предвестником беды, ангелом смерти, что пришел за ее сыном. Но она также понимала, что и у него была своя цель, достойная уважения. Поэтому она слегка склонила голову в ответ. Он все понял.

— До встречи, мама, — Томас развернул коня в сторону дороги. — Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, Томас, — отозвалась она, наблюдая, как две лошади постепенно растворяются на дороге. — И твой отец тоже.

* * *

Карл остановился на ночь в монастыре города Сан-Донато-ин-Коллина. Святой отец Никола, главенствующий в монастыре, радушно предоставил кров представителю флорентийской архиепархии и, к радости Карла, не задавал вопросов, что понадобилось священнику такого ранга в их маленьком городке.

— У нас нечасто бывают гости, — заметил Никола, пододвигая Карлу кружку молока. — Могу я спросить, куда вы направляетесь? Я мог бы подсказать самый короткий путь.

— В Градару, — Карл не видел нужды это скрывать.

— А я уж подумал, в Ареццо, — отец Никола выглядел почти расстроенным.

— А что в Ареццо? — Карл, разумеется, знал о таком городе, но ни разу там не бывал.

— Страшная трагедия, страшная, — отец Никола сел напротив, и Карл заметил, что у него дрожат руки. — Мальчик, его звали Маркус, он… Господи, помоги нам… Не могу это сказать вслух…

Карл подобрался. До этого одержимостью страдали в основном взрослые мужчины и женщины. Неужели демоны теперь начали охотиться и на детей?

— Он был одержим? — осторожно спросил Карл, накрывая своей ладонью руку отца Никола. Старого священника затрясло еще сильнее, и он уронил голову в руки.

— Напишите, — осенило Карла. Он поднял свою дорожную сумку и извлек из нее лист бумаги. — У вас ведь есть чернила?

Никола кивнул, все еще пытаясь совладать со слезами. Карл заметил чернильницу и перо в дальнем углу дома, на небольшом столе, и принес их святому отцу. Тогда отец Никола дрожащей рукой вывел на листе аккуратные буквы:

«Он убил своих родителей и вырезал себе сердце».

И тут же, едва только Карл закончил читать, отец Никола схватил лист бумаги, смял его и кинул в камин. Огонь тут же обжег края бумаги и в один миг уничтожил ее, потрескивая и искря. Последним словом, которое разглядел в огне Карл, было «сердце».

«Безумие», забилась в голове Карла мысль, «безумие».

— Этого не может быть, — прошептал он пересохшими губами. Отец Никола поднял на него глаза, и Карл ужаснулся, насколько усталыми и потухшими они выглядели.

— Но это случилось, — тихо сказал священник. — И случится вновь. Скажите, брат мой, вы понимаете, что это значит?

— Что это ритуал, — так же тихо, почти благоговейно отозвался Карл. — Ритуал призыва.

— А кто обладает такой силой, что жертвой ему служат сердца невинных?

У Карла закружилась голова. Ему казалось, что помещение плывет, вращается и размывается, превращаясь в классную комнату, в которой юный Карл Марино, тогда еще совсем неопытный клирик, провел столько утомительных часов. И голос, который теперь долетал до его ушей, был голосом не отца Никола, а преподобного Уберто, который размеренно говорил:

«И было их четверо: Люцифер, что утренней звездой именовался, Левиафан, что повелевает морями и морскими тварями, Сатана, препятствующий замыслам Божьим, и Белиал, что есть суть всего зла. И подчиняются им все твари демонические, включая князей Асмодея, Астарота, Маммона, Вельзевула и иже с ними. И сеют они великие хаос и разрушение и пожирают сердца невинных, дабы преумножать свою силу…»

— Святой отец? Карл? С вами все в порядке? — отец Никола тряс Карла за плечо и чуть ли не плакал. — Что же с вами такое?

— Мне нужно в Ареццо, — прошептал Карл. — Мне нужно туда. Я должен хоть что-то сделать, помочь людям.

— Один? — на лице Никола было выражение священного ужаса. — Но, брат мой, вы