Читать книгу - "Золотой шар - Михаил Белозеров"

— А-а-а!..

К своему ужасу Костя понял, что голова принадлежала тому самому Петру. Он тихо спросил:

— Что ты видел?

— Не знаю… не знаю… — подняв на него белые глаза, твердил Бараско. — Там!.. Там!.. — он показал в лощину, не отрывая взгляда от Кости и ища на его лице объяснение тому, что произошло.

Только тогда Костя сообразил, что Бараско весь залит чужой кровью и забрызган мозгами, а к плечу у него прилипли чьи-то кишки, из которых сочилось что-то желтое. Костю вырвало, причем одной желчью, потому что больше в желудке ничего не было. Он вдруг вспомнил, где находится, и быстро пополз вдоль ельника, подальше от лощины и полицаев. Однако полицаев и след простыл. Их словно корова языком слизала. Даже тот, кто сидел в лощине и так иезуитски тонко заманил людей в ловушку, предпочел убраться, освободив дорогу. Словно он получил удовольствие и спрятался в своем логове, затаившись до следующего раза. Косте вдруг пришла в голову совершенно дикая мысль, что происходящее вокруг — просто длинный кошмар, который все еще снится ему к избе Семена Тимофеевича. Он огляделся и понял, что это не так. Лес был тих и пуст. Даже птицы молчали. Высоко в небе одиноко плавал БЛА. Костя верил и одновременно не верил своим глазам. Так ведь не бывает, твердил он себе, не бывает. Но раз «дровосек» ушел, то и тропинка должна пропасть. Это будет лучшим доказательством его присутствия в Зоне. Он заставил себя вернуться и очень осторожно выглянул из-за косогора. Действительно, там, за березой, где начиналась злополучная тропинка, теперь был девственно чистый косогор, без листьев, цветов и сухих травинок, как в английском парке — подстриженный, ровный и ярко-изумрудный. И все-таки где-то здесь затаился морок и звал, и манил к себе жгучей тайной… Быть может, он даже раскинул невидимую сеть, чтобы кто-нибудь из людей в ней запутался, как запутываюсь я, думал Костя, окончательно теряя остатки страха. Не в силах противиться своим желаниям, он сделал шаг и услышал:

— Не ходи…

— Я только загляну, как тогда, на мосту, и вернусь, — объяснил он лесу.

— Ты не вернешься, как и они, — ответил ему лес.

— Гляну одним глазом, — канючил Костя. — Что в этом плохого?

— Он заманит тебя!

— Кто?

— Сам увидишь, но будет поздно.

Костя словно очнулся: на обрыве сидел полицай, свесив ноги, и болтал ими, как ребенок.

— Ну что, понял?

Ах ты, гад, подумал он и вернулся.

— Ты чего?! — спросил он.

— Я-то ничего, а вот ты чего?

Костя вмиг остыл.

— Спасибо тебе… — буркнул он в сторону.

— Бывает, — сказал полицай. — Заманивает он тебя. Заманивает.

— Как это так? Я думал, он ушел.

— Даже я струхнул. А мне как бы и не полагается.

— Почему?

— Я же полицай. На мне уже и так не мерено, — и тряхнул плечами, на которых действительно все еще не высохла кровь.

— Ладно, — сказал Костя, окончательно приходя в себя, — я пошел, — и закинул винтовку на плечо.

— Погоди…

— Ну? — Костя обернулся.

— Возьми меня с собой?

— Не могу.

— Возьми. Я не подведу.

Костя задумчиво посмотрел на него. Я сам не знаю, куда идти, подумал он. Зачем он мне?

— Надоело с ними бегать. Убьют они меня рано или поздно, — пожаловался Бараско.

Врет, наверное, — подумал Костя и спросил:

— А ты откуда знаешь?

— Гестаповец выстрелит. Пуля вот сюда попадет. — Бараско показал на шею, которая была обвязана грязным бинтом.

— Да откуда ты знаешь?!

— Я уже сотни раз умирал. Надоело. Больно очень. Психика не выдерживает. Хочу судьбу изменить. — И добавил, видя, что Костя смотрит с недоверием: — Пусть меня Зона сожрет, если вру!

— Ты что, давно здесь бродишь? — удивился Костя.

— Да с самой войны, с сорок третьего. Не веришь?

— Верю, — пожал плечами Костя. Какая мне разница, подумал он. — Только странно это все.

— Я понимаю: я полицай, а ты современный человек. Полицаи — маленькие люди. Нам ничего не объясняют. Пришел офицер и отдает команды.

— Ну и что ты от меня хочешь?

— Возьми меня с собой. Я тебе пригожусь. Я здесь все места знаю. Хотя, сам понимаешь, Зона каждый день другая.

— Ну хорошо, — неохотно согласился Костя, не представляя, что из этого может выйти. — Только «шмайсер» мне отдай!

— Конечно! — радостно воскликнул Бараско, — все равно от него толку мало.

И действительно, что с ним делать против «дровосека», — молча согласился Костя.

Они пошли, беседуя, как два товарища, Бараско при этом старательно отдирал с рукава значок с тремя буквами УОА. Костя на него косился и расспрашивал:

— Так что ты видел?

— Практически, ничего, — отвечал Бараско. — Мясорубка. Мне повезло, что я шел последним. Он до меня просто не дотянулся.

— Кто «он»?

— Да этот, как ты его называешь?

— «Дровосек»?

— Ну да, «дровосек». Точно сказано.

— А как он выглядит?

— Да я понять не успел. Рука у него в виде ковша.

— Он что, быстрее человека движется?

— Точно! — сказал Бараско. — Быстрее глаза!

Ага, с удовлетворением подумал Костя. Теперь хоть есть за что-то уцепиться. Теперь можно и приспосабливаться.

— Как же нам его избежать?

— Для этого есть старый испытанный способ.

— Какой?

— Гайка и бинт, — Бараско похлопал по карману твидового пиджака. — Только у меня вместо бинта бечевка привязана.

* * *

Тропинки были «холодными», но Семен Тимофеевич все равно остерегался каждого поворота, каждого склона и куста, и вывел сталкеров к городу без приключений. Они благополучно избежали ловушек: трех «капканов», пары «вихрей» и «рока судьбы». Ловушки средней паршивости, хотя последняя была по-настоящему опасна — в виде бочки-контейнера она двигалась по периметру определенного района, и никто этих маршрутов не знал, кроме самой. Смельчаки же, которые охотились за бигхабаром, сколько ни пытались, а взять «рок судьбы» не могли. Не шел он ни в сети, ни в электронные капканы, не реагировал ни на выстрелы из АКМ, ни на гранатомет, ни на лазеры. Казалось, ему все нипочем. Но знатоки поговаривали, что раз в год «рок судьбы» раскрывается и из него сыплется хабар. Причем, такой редкий, что выследив, когда распахнется «рок судьбы», сталкер после этого мог спокойно бросать свою профессию. Главное — уловить момент, и ты богат на всю жизнь. А убивал «рок судьбы» очень просто — электричеством, молнией — иногда совсем не того, кто находился рядом, а на выбор, того, кто ему приглянулся. Поэтому большинство сталкеров при виде «рока судьбы» разбегались кто куда.