Читать книгу - "Полночь в Эвервуде - М. А. Казнир"

– Он был ужасным занудой. – Мариетта вздохнула. – Почему это некоторые мужчины считают необходимым оскорблять женщин, если мы не приходим в восторг от них самих и их пустяковых увлечений?

– Не обращай на них внимания, ты гораздо талантливее и вообще во всем их всех превосходишь. Итак, что ты думаешь о Дроссельмейере?

– Действительно интересный человек. Очень талантливый; я уверена, все наперебой начнут пытаться заполучить одну из его поделок, когда о них узнают.

– И к тому же дьявольски красив. – Фредерик многозначительно посмотрел на Мариетту.

Она поджала губы.

– Мне было бы интересно подольше побеседовать с ним, но на этом заканчиваются мои чувства к нему. – Она пригладила волосы.

– Я тебя обожаю, Этта, но тебе следует запретить самой укладывать волосы. Это хотя бы спасет бедняжку Салли от маминой критики. – Фредерик подошел к ней и начал перебирать ее локоны. – После такого оглушительного успеха нашего обеда, боюсь, Дроссельмейер станет новой мишенью мамы в ее непрестанных попытках тебя просватать и, конечно, самым частым гостем. Даже на отца этот человек явно произвел впечатление. Именно это тебя беспокоит? Твои морщинки с каждой минутой все глубже с тех пор, как ты сюда вошла.

Мариетта поняла, что он прав: как она ни пыталась увернуться от своей судьбы, если она продолжит двигаться по этому пути, такая судьба станет неизбежной. Ее робкие планы становились все более твердыми, как застывающая карамельная глазурь.

– Фредерик, я решила участвовать в конкурсе на поступление в Ноттингемскую балетную труппу.

Брат вздохнул:

– Ничего из этого не выйдет, Этта. Отец велел тебе прекратить танцы после Нового года. Если он что-то решил, то уже ничего нельзя изменить. А так как он платит за твои уроки, не говоря уже о платьях, костюмах и балетных туфлях… Ну, я просто не понимаю, как тебе это удастся. А я не всегда буду рядом, чтобы защитить тебя от него.

– Ты забываешь, что я уже не ребенок, Фредерик; мне не нужна твоя защита. Кроме того, я приняла твердое решение.

Фредерик подвел ее к зеркалу в золоченой раме над каминной полкой. Ее иссиня-черные волосы были уложены элегантной, низкой волной. Они встретилась глазами в зеркале, его серые глаза с ее синими; если смешать их, как краски, то получится цвет грозовых туч и туманного моря.

– Разве ты бы не предпочел следовать за своей мечтой? – тихо спросила она, рискнув затронуть ту тему, которую она избегали обсуждать.

Его руки перестали крепко сжимать ее плечи.

– Мечтать опасно, Мариетта. Мечты наполняют твою голову сказками, сладкими, как леденцы, но реальность не приносит ничего, кроме разочарования.

Мариетта опустилась в мягкое кресло цвета голубых лепестков, которое стояло у камина, купаясь в тепле, исходящем от него. Они вместе его выбирали, оно было единственной уступкой современной эстетике.

– Я с тобой не согласна. Мечты обладают силой, и когда в них веришь по-настоящему, возникает ощущение, будто на этой земле нет ничего, чего ты бы не мог добиться.

Фредерик нахмурился:

– Не иди против отца. – В его голосе звучало предостережение. – Не стоит противиться легкой жизни в роскошном доме в браке с таким человеком, как Дроссельмейер. Если тебя поймают на том, что ты не выполняешь приказы отца, ты даже представить себе не можешь, какими будут последствия.

– Я думала, что ты, как никто другой, поймешь, что легких путей осуществить свою мечту не бывает. – Мариетта пожалела о вырвавшихся словах, как только они слетели с губ, но не в ее силах было взять их обратно, как не в силах была прекратить дождь, барабанящий в окно.

Фредерик помедлил с ответом. Неловкое молчание, непривычное для них обоих, возникло между ними. Она хорошо понимала, как необычно то, что брат был ее самым близким другом и доверенным хранителем ее секретов, но такие отношения возникли между ними с самого раннего детства.

Это началось с того момента, когда Мариетта решила, что напишет письмо Пьерине Леньяни, непревзойденной балерине своего времени. Мариетта только что увидела ее на гастролях в Лондоне, когда она выполнила потрясающую серию из тридцати двух фуэте в балете «Золушка». Танец Пьерины вселил в ее сердце решимость: она тоже будет балериной. Выбрав лист лучшей бумаги, чтобы написать балерине о том, как тронуло Мариетту ее выступление, она положила рядом красивый цветок гелиотропа, тайком сорванный в саду, взяла самую любимую авторучку отца и с энтузиазмом принялась писать. К ее ужасу, кончик пера сломался. Десятилетний Фредерик взял на себя вину и понес наказание вместо нее. Она до сих пор вспоминала пятна крови и то, как нож для вскрытия писем ударил по костяшкам пальцев брата.

– Фредерик… – начала она.

– Мы в совершенно разном положении; ты не можешь делать вид, будто знаешь, как я… – Он замолчал и хрипло откашлялся. – Ты не понимаешь своего привилегированного положения, Мариетта.

Она сжала его руку:

– Я это знаю. Мне очень жаль. Правда жаль. Я ужасное создание, и ты можешь меня презирать!

Фредерик сел рядом с ней. Похлопал ее по колену:

– Я бы никогда не смог тебя презирать.

– Я не боюсь, Фредерик. Не страдаю от бессонницы по ночам при мысли о том, что меня лишат наследства. Я бы предпочла такую судьбу необходимости выйти замуж против своей воли. Даже такой мужчина, как Дроссельмейер, меня не привлекает: неужели я должна провести остаток дней, прислуживая ему и улыбаясь и постепенно становясь тенью себя бывшей? Я бы такого не вынесла. – Мариетта говорила тихо, их особняк кишел шпионами, сплетни были ценной валютой. Неловкость Фредерика росла. Он теребил свой галстук. – Фредерик? – резко произнесла Мариетта.

– Наверное, ты не помнишь Люси Фатердейл? – спросил он. – Мы ездили на пикник вместе с ней и Джеффри прошлой весной на берег Трента.

Мариетта вспомнила аромат цветов и травы в воздухе, имбирное пиво, которое пили мужчины после гребли по реке. Она бросила шляпку на одеяло, ее ленты напоминали упавшую радугу, и нежилась на солнце. Люси, хорошенькая маленькая блондинка, рассмеялась и отбросила в сторону соломенную шляпку, заявив: «Я сомневаюсь, что несколько веснушек как-то изменят теперь ход событий!»

– Конечно я ее помню. Нареченная Джеффри, – ответила она, делая вид, будто не заметила, как пальцы Фредерика крепче сжали колено. Это была еще одна тема, которой они не касались. Хотя Мариетта знала их истинные взаимоотношения, для всех остальных Джеффри был просто компаньоном и другом Фредерика. Они познакомились, когда готовились к получению диплома, но Джеффри недавно сделал то, что от него ожидали: он обручился. Хотя брат