Читать книгу - "Школа боевых фрейлин - Татьяна Русакова"

В камере было холодно и сыро, и как бы я ни брезговала, скоро перебралась на солому и зарыла в неё ступни босых ног. Стало немного теплее. Я сидела, спрятав голову в колени и дрожала. Тера всё не шли, и мне казалось, что я провела уже несколько часов в этой темноте и сырости. Девушки, наверное, уже проснулись и собираются на завтрак. При мысли о еде я ощутила привычный голодный спазм. Мой организм ещё не привык к местному изобилию, и я постоянно хотела есть. Если так пойдёт, Гра скоро будет трудно меня поднять.

Я невольно улыбнулась, подумав о драко. Что, если во сне я и правда активировала этот самый зов, и мой летун сейчас кружит над башнями дворца? Мысль о том, что я скоро увижу его, помогла мне не раскиснуть окончательно. Всё обязательно выяснится! Я-то твёрдо знала, что никого больше не звала, а значит, никаких сообщников, кроме Гра, они не найдут.

Прошло ещё немало времени, когда дверь в мою камеру наконец распахнулась. Но это были не тера, а женщина-орни. Она внимательно взглянула на меня и сказала неожиданно басовито:

- Собирайся, гарси. Мне приказали перевести тебя в другую камеру.

Это показалось мне добрым знаком, и я поднялась так быстро, как смогла.

Орни взглянула на мои босые ноги и хмыкнула:

- Они что же, притащили тебя сюда босиком?

Я не ответила, и женщина нахмурилась:

- Видно, ты опасная преступница. Неужели тоже из тех, кто хочет извести нашу королеву? Подними руки! – она быстро обыскала меня и открыла дверь камеры. – Не вздумай бежать. Всё равно наверх тебе не вырваться, только хуже будет.

Я и не могла бы сейчас бежать, потому просто вышла и отправилась по коридору туда, куда она говорила.

Пол в новой камере тоже был каменным, но зато стоял крошечный стол с деревянным стулом и кровать, на которую я с облегчением уселась, поджав под себя озябшие ноги. Моя тюремщица некоторое время с сомнением смотрела на меня, а потом стащила с плеч вязанную шаль.

- Возьми, - буркнула она. – А то привели голую, а одеяло только на ночь положено!

Я спрятала глаза, чтобы она не увидела моих слёз. Обо мне уже так давно никто не заботился!

Скоро я снова осталась одна, но теперь у меня была кровать и тёплая шаль, в которую я тут же закуталась, даже не подумав брезговать чужой вещью. Немного отогревшись, я закрыла глаза, вспоминая свой сон. Мне нужно было подумать.

Когда-то давно, когда я была маленькой, я искренне печалилась, что не умею греть воду одним движением руки, как мама, и левитировать, как отец. Бытовая магия моих родителей вызывала у меня искреннее восхищение. Мама не раз ласково подшучивала надо мной и говорила, что глупо завидовать листику ши, когда в сундуке целая ветка. Я никак не могла понять, что она имеет ввиду. Листья дерева ши были деньгами древесников, но у нас нередко не было ни единого листика.

Оставшись одна, я познала все «радости» ведения хозяйства. И свой маленький дом я всегда убирала вручную, и Гра приручила, оседлав его на лету, без всяких заклинаний приманивания. Поэтому то, что мне удалось каким-то образом активировать зов, казалось мне чудом. Но всё-таки это произошло со мной. Пусть неосознанно, но я сумела вступить в контакт с деревом, излить родовому древу свою боль и тоску по Гра. И тогда оно помогло мне призвать моего дракокрыла.  

Эта простая мысль была столь неожиданной, что я даже вскочила с кровати, не чувствуя холода ледяного пола. Наверное, я выглядела немного полоумной, потому что вернувшаяся орни воскликнула:

- Что это с тобой, сердешная?

Я помотала головой, приходя в себя. Кем это я себя возомнила? Себя, полную магическую пустышку?! Никто из гарси не умел говорить с древом. Говорили, что и среди ра были лишь единицы, кто мог «слышать», о чём шепчет ему листва.  

- Ни…ничего, - ответила я. – Со мной всё нормально. Кажется…

Орни неодобрительно покачала головой, совсем как тётушка Фрага.

- На вот, глотни и согреешься, - сказала она, протягивая мне кувшин. – Не бойся, это сок древа. Я немного подогрела его.

- Спасибо, - искренне поблагодарила я и даже поднесла к губам, сделав крохотный глоток.

Горечь обожгла горло, и мне стоило героического усилия, чтобы не передёрнуться.

- Что же ты? Пей, остынет.

Невозможно было противостоять этой искренней заботе. Я зажмурилась и мужественно сделала ещё один глоток.

И, кажется, потеряла сознание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍