Читать книгу - "Гарвардский баг - Мира Вольная"

Станислава Воронова

Вишенкой на торте гнойного дня стал обвинительно-ноющий звонок от Ника. И собственная злость на то, что не прекратила с ним все еще пару недель назад. Видела ведь, понимала…

Я бросила мобильник в кресло, разделась и рухнула в кровать, стараясь выкинуть из головы все мысли. Но перед глазами, не обращая внимания на мои желания, нагло игнорируя все мои попытки, вставал почему-то Ястребов. Жесткий и бескомпромиссный, с холодным блеском в глазах цвета ртути и темной щетиной на твердом подбородке.

— Пошел к черту, — прорычала в подушку, переворачиваясь на другой бок. На удивление, фантом послушался, и я наконец-то провалилась в сон.

Воскресенье выдалось не менее гнойным, чем суббота. Ястребов обрадовал новостью о том, что на серваке вместо моих отчетов лежит какая-то неведомая фигня, что утечка действительно была, и что Ириту все еще «латают». Все вышеперечисленное значило, что я под подозрением, и что на разбор всего этого уйдет туева туча времени.

Он говорил со мной как обычно, в своей манере — просто ставил перед фактом и слушал тишину в трубке, как реакцию на каждую его следующую потрясающую новость. А я впервые оказалась в ситуации, когда совершенно не понимала, что делать. Мне практически закрыли доступ ко всему, кроме Энджи, на следующие несколько месяцев, почему не закрыли и ее, спросить я не успела. Ястребов отключился, не прощаясь. Просто снова поставил перед фактом: «Это все. Мне пора».

А я еще несколько секунд смотрела на замолчавшую трубку в собственных руках и думала о том, как получилось сдержаться и не покрыть его матом.

Ну серьезно… Он же не мог не понимать, что я бы не стала сливать в унитаз почти три года собственной каторжной работы? Или мог?

Остаток дня прошел странно… очень непривычно для меня. Потому что я ни хрена не делала. Просто ни хрена. Валялась на диване, смотрела какой-то сериал, заталкивала в себя макдачные бургеры и картошку. В голове — вакуум. Я даже не вывела Энджи из спящего режима. Ничего не хотела и ни о чем не думала.

Окружающий мир начала воспринимать осознанно только после сообщения от матушки.

Мамуля обладает чудесной способностью вздрючить даже через мессенджер так, что ты мигом трезвеешь-просыпаешься-заканчиваешь-наматывать-сопли-на-кулак, нужное подчеркнуть, и несешься решать ее проблемы. Этот раз исключением не стал. Матушка уже второй месяц грела кости в Испании и просила денег, потому что «ну, не рассчитала»… Да, считать она не умеет.

Я молча перебросила ей на карту какие-то бабки, совершенно бездумно, а потом все-таки подняла задницу с дивана.

Оделась, как в трансе, натянула кроссовки, оживила ИИ в квартире и телефоне, засунула гарнитуру в уши, подключая ее к трекеру, и отправилась бегать.

У меня под окнами небольшой парк, и это очень удобно.

Вечерний воздух немного привел в чувства, мозги со скрипом, но все же начали работать.

Я проверила данные на трекере, размялась и сорвалась на бег.

Через сорок минут в голове наконец-то стало ясно, мышцы приятно гудели, тело немного ныло, Энджи в наушниках сообщила, что я в пределах своей физической нормы, хотя до необходимого и привычного уровня нагрузки сегодня недоработала.

Ну да и класть.

Я сначала просто сбавила темп, потом перешла с бега на шаг, тянула мышцы рук и спины, пока шла назад к дому. В парке сегодня было на удивление пусто, с неба моросило что-то мелкое и мерзкое, похожее на водяную пыль, дрожали в лужах огни фонарей, где-то за спиной лаяла чья-то псина.

Было тихо.

Я убавила громкость в ушах, думала о том, что делать завтра.

В офис надо ехать однозначно, разобраться с файлами и документами. Обговорить все с Ястребовым еще раз, перераспределить нагрузку и пересмотреть приоритеты.

Я так глубоко погрузилась в собственные мысли, что не замечала почти ничего вокруг, не обращала внимания на редких прохожих, не реагировала на звуки.

И расплатилась за это у выхода из парка.

В правый бок вдруг прилетел удар, мощный, совершенно неожиданный и очень болезненный. Меня отшвырнуло в сторону и протащило по земле, левую руку и плечо ожгло, будто крапивой, дернуло колено. А через миг сверху навалилось что-то тяжелое, душное и вонючее. Не что-то, кто-то… Какой-то мужик. Он не говорил ни слова, не издал ни звука. От него воняло потом, и он был в темном: в маске и кепке.

Действовал очень быстро.

Перевернул на спину, схватил рукой за горло, вдавливая в мокрую землю и траву, начал шарить по телу. Его руки — тяжелые и большие, совершенно бесцеремонные, сильные — принялись ползать по моим бедрам. Сжимали, трогали, ощупывали.

Когда он задел живот, я наконец-то пришла в себя, начала брыкаться, дергаться, попробовала его укусить, поцарапать, остановить. Растеряла мгновенно все знания и умения. Мужик был тяжелее меня килограмм на пятьдесят, давил бетонной плитой, и отстранить его от себя хотя бы на сантиметр не получалось. Он слишком крепко сжимал горло, поэтому вместо крика из груди вырвался какой-то хрип. А урод полез к ногам, потом к груди, совершенно никак не реагировал на мои попытки выбраться. Энджи что-то тараторила в уши, но из-за гула собственной крови я ее почти не слышала.

А мужик двинулся выше по моему телу, как-то странно и лихорадочно ощупывал. Очень быстро. Все происходило очень быстро, и он тоже двигался быстро, хотя мне так не казалось, потому что кислорода не хватало, потому что единственная мысль, которая стучала в башке, вырваться и… понять кто это. Я больше не пробовала кричать, просто старалась дышать, просто дергалась, тянула время в надежде, что кто-то пройдет мимо.

Опять попыталась поцарапать урода или укусить, потянусь к лицу, попробовала содрать перчатку с той руки, что держала меня за горло.

Он разозлился, сжал пальцы крепче, приподнял за шею и приложил головой о землю. Резко, больно, жестко.

— Не дергайся, сука. Придушу, — пробормотал мне в лицо.

Перед глазами все поплыло, стучало болезненно в горле сердце, сдавило виски.

А мужик шарил и шарил по моему телу, словно что-то искал, шипел, кажется, что что-то невнятно шептал, дышал громко, прижимал к земле.

Моим пальцам удалось проскользнуть под резинку перчатки как раз тогда, когда его рука вытянула из внутреннего кармана куртки мой телефон. Он быстро спрятал его за пазухой и еще крепче сдавил горло. Захват был такой сильный, что даже сквозь его перчатку я ощутила, как короткие ногти впиваются в шею.

Я задергалась сильнее и наконец-то поцарапала гребаную руку, с силой вжала собственные ногти в запястье, смотрела в темные глаза не отрываясь. Чувствовала, как поддается плоть, ощущала теплую влагу под пальцами.

Мужик дернулся. Вряд ли от боли, скорее от неожиданности.