Читать книгу - "Брачные контракты - Полина Ром"

Всего я насчитала в этом странном доме восемь крылечек. Возможно, что и ошиблась – слишком часто загораживали этот человейник садовые деревья.

— Кана, а чем они живут?

— Так землю вашу пашут, кир Стефания. Огород у них огроменный. Средний сын у них овец держит, зимой девки ткани вырабатывают. Богатая семья получается.

Мне такой колхоз показался несколько странным, но следующий дом был ещё длиннее. Мы прошли уже пару километров, а эти забавные дома всё не кончались.

А вот людей на улице я практически не видела. Только пару раз мне кланялись молодые женщины, одетые в похожие на мой чепец головные уборы и аккуратные холстинковые платья. Одна из них попалась нам навстречу с большой корзиной, прикрытой белой салфеткой. Вторая сидела на низенькой скамеечке в ажурной тени раскидистого дерева и вязала, а рядом с ней возились трое малышей. Увидев меня и Кану, она торопливо встала и низко поклонилась. А потом долго-долго смотрела нам вслед, заслонив лицо ладонью от солнца.

Я оглядывалась несколько раз, а она всё продолжала смотреть. Наверное, редко видела меня. Похоже, особо гулять Фанию раньше не выпускали.

Из болтовни Каны поняла, что дома специально ставят очень далеко друг от друга. И ведёт эта улица к храму. А от храма, дальше, и начинаются дома Жожеля. Кана притомилась и замолчала, а я задумалась. Возможно, это и не самое плохое решение – жить вот такими общинами. У каждой семьи есть свой угол, но в тоже время есть к кому обратиться за помощью. Вряд ли все три малыша были детьми этой молодой женщины. Скорее всего, мамы-соседки скооперировались и оставили своих детей на одну, и у двоих из них появилось время на работу.

— Кана, а по сколько детей обычно в крестьянской семье?

— Когда пятеро-шестеро, а бывает, что и больше…

Я чуть не присвистнула. Это получается, что в таком доме живут человек пятьдесят…

— Так ведь можно и до бесконечности дома разращивать.

— Нельзя! Больше двенадцати в ряд не разрешают ставить.

— А если семья дальше разрастётся?

— Значит, будут ставить отдельный дом, новый. Или уйдут в город, учениками. Бывает и так. Ваш батюшка начинал когда управлять – домов только четырнадцать было. Это уже при нём разрослась Монча.

— Столько рожают детей в семье, значит – очень медленно растёт, значит – люди предпочитают в город уходить?

— Что вы, кир Стефания! Умирает-то их сколько? Батюшка ваш завёл коров специально, аж трёх держал, когда голодные годы были – матерям и детям молоко отдавали. А до него, говорят, больше половины детей умирало. Ежели изо всех рождённых трое или четверо вырастут – это счастливая семья.

Ох, не по себе мне от такого счастья…

— А сейчас?

— Что сейчас?

— Сейчас где эти коровы?

— Ну, так кир Васса продала. Сказала, что старые очень, толку от них мало.

— А новых купила?

— Пока нет.

Понятно…

Храм был сложен из такого-же сероватого песчаника, как и мой дом. С остроконечной черепичной крышей и странной формы звездой на небольшом шпиле.

Внутри было тихо и прохладно, даже зябко. Толстые каменные стены ещё не прогревались на солнце. Стены внутри были оштукатурены и расписаны цветами и травами, пахло свечным воском, тянуло каким-то сладким ароматом, приторным и тяжёлым. В центре храма, на невысоком пьедестале, стояла каменная статуя в полтора человеческих роста. Седой старец держал на ладони всё ту же странную звезду. У ног его, на специальной каменной подставке, горели несколько огоньков. Кана правой рукой коснулась своего лба, губ и груди и низко поклонилась статуе. Отошла в сторону и в одной из стенных ниш взяла коротенькие тонкие свечки. Положила монетку на пару уже лежащих там.

Ой, как неудобно! Я даже не подумала, что придётся тратить какие-то деньги. Вряд ли Васса платит сестре достойно.

— Кана, я верну, обещаю!

Она улыбнулась и кивнула мне. Протянула одну из свечей, свою зажгла от горящей и что-то неслышно забормотала под нос, забавно шевеля губами.

— Дочь божья, говорят, ты болела?

Я вздрогнула – голос раздался из-за спины, но я совершенно не слышала шагов. Развернувшись, я застыла с открытым ртом – слишком уж нереально выглядел служитель.