Читать книгу - "Стеклянный город - Карина Разумовская"

— Давай тройной! — послышался голос одного из блэкеров, спускавшихся с верхней трибуны.

Я сразу поняла, что это сказал не Фрайс. Он был более спокойным, в отличие от своего неумолкающего друга.

— Тройной увидишь на соревнованиях, Рой, — крикнула Мэрэдит и подъехала к краю ледяного поля, куда уже спустились парни.

Она махнула рукой этому самому Рою, а затем слегка перегнулась через борт и поцеловала в губы Фрайса. Он, в свою очередь, ухватил её за талию и помог перелезть через ограждение.

Всё, Ариана, не смотри, это не для твоих глаз. Неужели меня опять накрывает зависть? Ненавижу это чувство. Ощущаешь себя ещё большим ничтожеством, чем ты есть на самом деле.

Я отвернулась и поехала к выходу, где уже стало посвободнее. Уверенно встав на нескользкую поверхность, я нажала голубые кнопки на обоих коньках и все застёжки с характерным звуком расцепились, что позволило мне легко снять атрибуты катания со своих ног. Вообще, при выходе с поля следовало нажимать на коньках жёлтую копку: тогда их лезвие принимало горизонтальное положение и вплотную придвигалось к подошве, что делало из них практически обычную обувь и позволяло дойти до раздевалки, где их можно было сменить. Но я же — особый случай. Мои коньки сломались спустя несколько занятий после покупки, когда я, в попытке сделать свой первый тулуп, очень неудачно приземлилась. Зубцы лезвия с передней стороны воткнулись в лёд, и сталь просто-напросто застряла в нём, а я отлетела с разломанным коньком метра на два, вывихнув себе ногу. Я ещё хорошо отделалась, но родителям ничего говорить не стала. Майна с радостью одолжила мне свои принадлежности для катания, которые без дела валялись в её гардеробном отсеке после того, как она бросила секцию. Размер ноги у моей подруги немного меньше, чем мой, поэтому её коньки мне неплохо натирают. И каждый раз после тренировки я спешу их снять как можно скорее.

Я присела на ближайшую скамейку и поставила босые ноги на прохладный пол, чувствуя, как пульсируют стопы. Я подождала пару минут, пока спадёт напряжение, а затем не спеша направилась по опустевшему корту к раздевалкам. Часы показывали семь вечера. Мы были последней занимающейся группой, и я любила покидать зал после всех остальных, потому что эти чувства умиротворения и спокойствия, создаваемые тишиной ледового катка, расслабляли меня после насыщенных тренировок.

Я вышла в коридор и свернула в противоположную от выхода из блока сторону, которая вела к раздевалкам. Мимо меня, дружелюбно попрощавшись, прошли две уже переодетые грэйерши. Я махнула им рукой, и мой взгляд натолкнулся на двоих парней в чёрных костюмах, которые тоже шли навстречу мне от раздевалок к выходу.

Нет, только не они! И что делать? Отвернуться, словно я их не вижу? Нет, это будет глупо. Здесь же больше никого нет, как я могу их не заметить? Придумала! Нужно бросить на них безразличный взгляд. Нет, подождите, а Фрайс? Мы же теперь как бы официально знакомы. И что? Поздороваться с ним? А вдруг он меня не помнит вообще? Так ладно, действую по ситуации.

— …а ты думаешь, чего я вечно таскаюсь с тобой сюда? — расслышала я слова Роя, когда парни подошли ближе.

— Так скажи Мэрэдит, она вас познакомит, — ответил Фрайс.

— Ты думаешь, я сам не справлюсь? — возмутился другой. — Эта девушка давно на меня глаз положила, я-то знаю.

Фрайс только усмехнулся в ответ, и между ними воцарилась тишина как раз в тот момент, когда мы уже подходили друг к другу. Я вскинула голову и тут же натолкнулась на два блэкерских взгляда.

— Привет, — улыбнулся Фрайс, глядя на меня.

Привет? Это о́н сейчас сказал? Мне́ сказал? Может, послышалось?

На секунду я даже потеряла дар речи от удивления, но быстро взяла себя в руки.

— Привет, — пролепетала я дурацким смутившимся голосом.

Он улыбнулся, а затем его взгляд зацепился за коньки, болтающиеся в моей правой руке. В этот момент они прошли мимо, но я почувствовала, как блэкер обернулся, чтобы посмотреть, в чём я добираюсь до раздевалки. Видимо, этот вопрос заинтересовал не только Фрайса, потому что буквально через пару секунд после того, как они прошли, я услышала тихий смешок его друга.

О, звёзды, за что же вы меня так не любите?

***

— Добрый вечер! — крикнула я из захожей комнаты, вернувшись в свой квартирный отсек.

— Здравствуй, солнышко, — послышался голос отца из основной комнаты.

Я сняла обувь и положила её в очистительную ячейку.

— Ты одна? — снова послышался голос отца.

— Да, пап. А где все? — спросила я, входя в зал.

Он сидел за столом с пустой тарелкой около себя и что-то разглядывал в ин-те. Я чмокнула его в щёку и присела рядом.

— Мама на работе, а твой брат на курсах, — ответил он, устало вздыхая.

— Какие курсы? Опять технологии? — догадалась я.

— А что же ещё? — усмехнулся отец.

— Ты поел? — спросила я, придвинув к себе его пустую тарелку.

— Нет, только собирался, но мне позвонили из отдела, — сказал он, прокручивая в руке ин-ту.

— Они хоть что-нибудь могут сделать без тебя? — вздыхая, проговорила я, после чего встала и подошла к кухонному шкафу, чтобы достать смесь.

Смесь — это такая гадость, которая заменяет еду. В ней есть все необходимые для организма компоненты. В день нужно съедать как минимум один пакетик такой смеси. А ещё лучше — ничего, кроме неё, больше не есть. Говорят, что пища, которой мы питаемся, не удовлетворяет потребности нашего организма и даже отравляет его. Если честно, мне с трудом в это верится, ведь люди же питались как-то раньше этой едой, и ничего — жили да здравствовали.

Я поставила перед отцом тарелку с разбавленной смесью, а сама прошла к дивану.

— Ты не будешь? — спросил он, глядя, как я включаю транслятор, что занимал всю противоположную стену.

— Не-а, — помотала я головой.

Экран загорелся, и на нём большими буквами появилась надпись «Глорес».

— Мама не собиралась ничего готовить, — сказал он, обеспокоенно глядя на меня.

— Значит, ничего не поем, — вздохнула я.

Он отложил ложку в сторону и повернулся ко мне.

— Так нельзя, Ариана. Ты давно себя видела? У тебя и так с весом недобор, а ты ещё и моришь себя голодом перед экзаменом, — возмущённо проговорил отец.

— Я не морю себя голодом, пап, — попыталась я его успокоить. — Просто не хочу, правда.

Он посерьёзнел и отодвинул тарелку к середине стола со словами:

— Значит, и я не хочу.

В этот момент в захожей комнате послышалось шуршание. Отец с долей злости посмотрел на меня, но больше ничего не сказал относительно поднятой темы.

— Аллен, — позвала я, и тут же в дверях показался мой младший брат.