Читать книгу - "Охота на ректора, или Маскарад в академии зельеварения - Анна Пожарская"

— Слово зельевара. — бодро отрапортовал Куртис.

Дария только хмыкнула в ответ и сильнее оперлась на его руку. Каждый шаг давался с трудом, но исходящее от этого мужчины спокойствие подбадривало и обнадеживало. Будто одним своим прикосновением он убеждал, что все будет хорошо.

В кабинете декана оказалось неожиданно уютно. Приятный свет магических фонарей, легкий аромат орехов и чернил, удобная мебель. Господин Куртис усадил ее за свой необъятных размеров стол, налил в широкий бокал приятно-пахнущей жидкости, а сам устроился в кресле напротив. Пригубил и снова уставился на нее изучающе.

— Выпейте, — произнес мягко, как будто разговаривал с сумасшедшей, — станет легче.

Дария послушно сделала глоток. Тепло разлилось по языку, обожгло гортань не хуже заклинания и приятно разбежалось по телу. Напиток у декана был что надо. Да и сам декан на поверку оказался не таким плохим, как думалось вначале. Поймала его взгляд и тяжело проглотила слюну. Он смотрел как-то чересчур внимательно и даже тревожно.

— Вас что-то настораживает? — поинтересовалась вкрадчиво и отпила еще глоток. Новая порция скорее дурманила, чем согревала, но вкус остался превосходным.

— Немного, — закивал он торопливой внезапно потревоженной зверушкой. — Не понимаю, откуда слышалось пение. Над той комнатой ничего нет, а под ней обычное квадратное помещение. Не для зельеварения.

Дария вежливо улыбнулась. И без магии было отлично видно, что думал декан о другом.

— А снаружи? Что там за стеной, господин Куртис? — поддержала она его маленькую ложь.

— Зовите меня Эдриас, — собеседник залпом опустошил свой бокал и тоже состряпал улыбку. — Внутренний двор. Вряд ли стоит искать там.

— Надо посмотреть планы помещения…

— Или наведаться в комнату завтра днем. Особняк и впрямь уникальный, может подкинуть неожиданностей, — указал глазами на бутылку: — Еще?

— Не стоит, — Дария покачала головой. — Сегодня ужинаю с отцом и братом, не хотелось бы прийти во дворец навеселе.

— Почему же? — как-то по-доброму усмехнулся Эдриас, и вокруг его глаз обозначились задорные морщинки. — Будете как настоящая нерадивая дочь.

— В моем положении быть нерадивой дочерью — непозволительная роскошь, — медленно процедила Дария. Вероятно, подействовал алкоголь, и захотелось хоть с кем-то поделиться своими опасениями. — Можно лишиться всего…

Потом она поймала чересчур заинтересованный взгляд собеседника и осеклась. Незачем распространяться об отношениях с королем с малознакомыми людьми. С хорошо знакомыми, впрочем, тоже.

— Я, пожалуй, пойду, — поспешила ретироваться Дария. Не хватало еще, чтобы дошло до откровенностей про отца. Отставила пустой бокал и выбралась из-за стола. — Дайте знать, когда соберетесь в комнату снова, составлю вам компанию.

— Непременно, — понимающе улыбнулся декан и поднялся с кресла проводить начальницу. — Буду рад.

— И, если не затруднит, напишите мне список зелий, которые готовят с этой песней, — попросила она, уже стоя в приемной.

— Не затруднит, — он улыбнулся еще шире и плавно, почти ласково затворил за ней дверь.

Дария вздохнула с облегчением и направилась к выходу из здания. Захмелевшая глупышка. Нашла с кем разглагольствовать о семье. Забыла, что в ее ситуации молчание было самой ценной монетой.

Отец никогда не любил мать, воспользовался пару раз недалекой красоткой, и только. Вроде как она и не хотела даже. Заставил. Ни в детстве, ни став взрослой, Дария так и смогла понять зачем. Ребенка от этой связи никто не ждал: у короля подрастал наследник, да и его супруга не обрадовалась бы известию об измене. Но монарх хоть и не признал дочь, поступил честно: нашел ей достойного опекуна и девочка ни в чем не нуждалась. Почти не общались: отец приезжал на день рождения и иногда на праздник осени. И на этом все. В перерывах даже писем не писал.

Все изменилось после смерти королевы. Монарх будто вспомнил о подросшей дочери: та стала вхожа во дворец и даже принц и тот спокойно относился к ее присутствию. В какой-то момент Дария решила, что раньше король просто щадил самолюбие супруги и теперь проявит к кровинушке всю отцовскую любовь. Но со временем в голову стали закрадываться сомнения. А уж когда он прозрачно намекнул, что готов признать дочь, если та поможет навести порядок у зельеваров, Дария распрощалась с иллюзиями. Отец ее не любит, она нужна ему для каких-то то ли государственных, то ли личных целей. Так или иначе, сошлись на том, что король признает ее после ближайшего праздника осени, и последнее, чего хотела сейчас Дария, — дать ему повод передумать. Не понимала, зачем ей официальное признание, все вокруг и так знали, кто она, но сердце разгонялось от одной лишь мысли, что родитель открыто назовет ее дочерью.

Обманула Куртиса: встреча во дворце у нее намечалась завтра, а сегодня вечером она ужинала с Нариолем, отличным парнем и, наверное, единственным своим другом. Опекун не одобрял их общения, и, чтобы лишний раз не раздражать Трумеля, Дария солгала и ему. Сказала, что придет домой поздно, сослалась на занятость и сложности с новыми обязанностями. А сама направилась в тихое, но милое местечко недалеко от академии. После того как декан рецептурного факультета застал их в парке, молодые люди решили встречаться за пределами учебного заведения. Незачем было давать повод для сплетен.

Нариоль ждал подругу в тесном, но спрятанном от посторонних глаз кабинете с маленьким столиком на двоих. Уже успел напасть на запеченную свинину и тушеную капусту и сейчас неспешно потягивал квас из большой, раскрашенной яркими цветами кружки.

— Ну как, узнал что-нибудь? — вместо приветствия поинтересовалась Дария и уселась за стол напротив юноши. Положила себе еды и принялась за трапезу. Только сейчас почувствовала, как голодна. Свинина пахла перцем и манила сильнее самых изысканных сладостей. А во рту казалась пищей богов, не меньше. Таяла на языке и оставляла нежное послевкусие.

— Узнал, — усмехнулся Нариоль и взъерошил белобрысую шевелюру. Посмотрел на собеседницу и снова приложился к кружке.

Дария только усмехнулась и выжидающе уставилась на собеседника. Сколько помнила, Нариоль всегда любил подразнить, и сейчас ему требовалось несколько мгновений насладиться легким превосходством.

— Про духа-хранителя здания рецептурного факультета говорили всегда, — с улыбкой начал он неспешный рассказ, — но пение стали слышать два года назад. Точно после трехсотлетия основания академии. Сначала думали, шутит кто-то из студентов, но сразу ничего не нашли, а после решили, что триста лет — достаточный срок для духа. Даже легенду какую-то вспомнили про возлюбленную главного зельевара, которая до самого конца ждала его возвращения. Он вроде за ингредиентами ушел и не вернулся.

— А она так любила, что уготовила ему смерть? — ехидно заметила Дария.

— Может, из ревности? — скривился в ухмылке Нариоль и приложился к кружке с квасом. Вздохнул и покачал головой: — Хотя мне эта версия тоже кажется смешной…