Читать книгу - "Арлекин - Лорел Гамильтон"

Он попытался было вовлечь меня в поцелуй, но я тут же отстранилась.От поцелуя мне совсем крышу снесет.

Руки Натаниэля безвольно опустились. В его голосепослышалась первая нотка раздражения. А ведь его очень трудно вывести из себя.

- Это всего лишь поход в кино, Анита. Я даже не прошу секса,просто кино.

Я бросила на него быстрый взгляд:

- Я бы предпочла поехать домой и заняться сексом.

- Именно поэтому я и пригласил тебя в кино, - заявилНатаниэль.

- Что? - нахмурилась я.

- Тебе стыдно появляться со мной на публике?

- Нет, - ответила я с таким выражением лица, что ему должнобыло стать стыдно за подобный вопрос. Однако на его лице читалась серьезность,обида и готовность разозлиться.

- Тогда в чем проблема? Ты даже не хочешь меня поцеловать.

- На мгновение я забыла обо всем, кроме тебя, - попыталасьобъяснить я.

Он улыбнулся, но эта улыбка не спешила отразиться в егоглазах.

- Разве это плохо?

- Учитывая специфику мой работы - да, - я внимательносмотрела на него, стараясь встретить понимание. Да, он был красив, но я могласмотреть на него, не выглядя при этом остолбеневшей в экстазе дурочкой. Япридвинулась ближе и почувствовала исходящий от его плаща запах новой кожи. Яобняла его, и, после секундного замешательства, он ответил тем же. Я окунуласьв запахи кожи и самого Натаниэля - свежие, чистые, и немножко отдающие ванилью.Теперь-то я знала, что этот запах только частично принадлежит ему, что частьэтого сладкого аромата происходит от мыла, шампуня и одеколона, которыми онпользуется. Но так сладко пахнет ванилью только его кожа. Одна из причудбиохимии кожи, которая изменяет даже самые стойкие ароматы.

- Нужно занять места, - прошептал Натаниэль мне в волосы.

Я снова нахмурилась, отстраняясь он него. Потом потряслаголовой, но это лишь частично ее прочистило. Я опустила руку в карман и вскоревыудила оттуда небольшую, обтянутую бархатом коробочку. Затем потрясла ее, и наладонь из нее выпал серебряный крестик. Я почти ожидала, что он будетсветиться, указывая на то, что какой-то нехороший вамп пытается на менявоздействовать. Но крестик лежал спокойно, безобидный и нетронутый.

- Что-то не так, Анита? - забеспокоился Натаниэль.

- Кажется, кто-то пытается на меня воздействовать.

- Но крест никак не реагирует.

- Натаниэль, ты просто великолепен… Но для меня это не поводвот так потерять контроль, да еще в толпе.

- Может, снова проделки Дражайшей Мамочки?

- Не знаю, может быть.

Дражайшей Мамочкой я называла главу вампирского Совета,основательницу вампирского общества. В последний раз, когда я с нейстолкнулась, крест запылал в моей руке и прожог ладонь так, что пришлось потомвырезать его с мясом. У меня теперь навсегда останется шрам на левой ладони. Досегодняшнего дня кресты, которые я клала под кровать или в сумку, не позволялией ко мне приблизиться.

- Немногие вампы способны пробраться сквозь твои щиты, -сказал Натаниэль. Я тем временем застегнула цепочку с крестом на шее, и сереброзамерцало на фоне шелковой кофты.

- Ты уверена, что этого материала между крестом и кожейдостаточно?

- Нет… но я не думаю, что это Мамочка.

Натаниэль со вздохом попытался согнать хмурое выражение слица:

- Теперь ты не сможешь посмотреть кино?

- Нет, Жан-Клод уверял, что сегодня мы в безопасности.

- Ладно, - сказал Натаниэль. - Но мне не нравится твой тон.Что опять не так?

- Давай займем места, и я тебе расскажу, что мне известно, -ответила я.

Нам удалось найти два свободных места в последнем ряду, такчто за моей спиной была стена, и отсюда хорошо просматривалось все помещение.Нет, это не паранойя… во всяком случае, не больше, чем обычно. Я всегдастараюсь сесть в последнем ряду, если есть такая возможность.

К тому времени, как закончились титры, я успела рассказатьНатаниэлю то немногое, что знала.

- И это все, что поведал тебе Жан-Клод?

- Ага.

- Как-то чересчур туманно.

- Это еще слабо сказано, - сказала на это я.

Зазвучала музыка, погас свет, а я обнаружила, что ни за чтов жизни не смогу вспомнить, какой фильм мы собирались смотреть. Я не сталаспрашивать у Натаниэля, поскольку это могло его обидеть. К тому же, скоро и такстанет ясно.