Читать книгу - "Проклятие на удачу - Валентина Савенко"

Ну и куда меня занесло?

Под столом сонно забормотало. Сунув палку под мышку, я присела, подняла скатерть и плотоядно улыбнулась. Есть в мире справедливость — на натертом до блеска паркете спал Арвель, одетый в штаны и крылья. Видимо, прежде чем возвращаться домой, облачный гад решил отметить избавление от Эмриса. Только вот, похоже, венценосное тельце переборщило с возлиянием, раз так и не дошло до аппетитных закусок и жаркого, ныне холодного, со слоем застывшего жира по краю тарелки.

Мой живот выдал тонкую голодную трель. Я решила вначале перекусить, запастись провиантом и обмундированием начинающего путешественника, а потом уже радовать названого братца своим появлением. Мало ли когда обратно утянет — Эмрис сказал, что это временно. Сцапав с подноса давно остывший горячий бутерброд, я заметалась по номеру, вихрем снося все, что может пригодиться в походе. От моих прозрачных рук пострадали: шкаф, полки в ванной, шторка, отгораживающая кабинку для омовений, постель, цветок на подоконнике и не тронутая Арвелем еда на столе.

В итоге я разложила добычу по двум импровизированным сумкам из больших гостиничных полотенец, перевязанных оторванным от балдахина шнуром. В одной — еда, завернутая в салфетки, нож, вилка, ложка, посеребренное железное блюдо, графин с водой, обернутый куском полотенца, чтобы случайно не разлился и не разбился. В другой — одеяло, непромокаемая шторка, туалетные принадлежности и куртка Арвеля. Горшок, конфискованный у гостиничной азалии, гордо висел, прицепленный за одно ушко сбоку.

Проще было бы сложить все награбленное в сумку, но принцу, видимо, не по статусу таскать с собой торбу, пришлось изобретать. Связав баулы остатками шнура, я соорудила из него же ремни для своего увесистого рюкзака. Продела руки в петли и с удивлением поняла, что меня смущало, когда призрачная палка была под мышкой: вместе с материальностью исчезал ее вес. И сейчас рюкзак стал невесомым. Хоть какой-то плюс!

Прежде чем будить Арвеля, я наскоро перекусила жареными перепелами. Я как раз вытирала салфеткой прозрачные пальцы, когда из-под стола донеслись ругательство и звук удара. Видимо, принц очнулся, увидел мои призрачные ноги и обрадовался.

Отодвинув кресло, я взяла со стола палку и присела на корточки. Арвель как тер ладонью светлую макушку, так и замер. Только волосы немного шевелились. К сожалению, не от ужаса, а от того, что в сильфах много стихии воздуха.

— Привет, братец! — постукивая концом палки по паркету, поздоровалась я.

— Этого только не хватало! — простонал Арвель.

Помотал головой, закрыл глаза, открыл, снова закрыл, снова помотал. Но причина вынужденной зарядки — я — насмешливо сидела напротив и не исчезала.

— Я тоже рада тебя видеть! Кстати, тебе привет от Эмриса.

— От кого? — Арвель прекратил трясти головой, удивленно уставился на меня.

А что, Эмрис ему не представился? Неудобно получилось.

— От проклятия, — исправилась я.

Названый братец, которого хотелось не то придушить, не то забрать с собой в лес гиан на прогулку, нахмурился. Впрочем, смысл его тащить? Он же крылатый, мигом улетит.

— У него что, имя появилось? — Сильф пригладил волосы пятерней.

— Ага. Брошенные проклятия — они такие, именами обзаводятся и планы мести вынашивают, — ехидно подтвердила я, немного сгустив краски.

— Мести?

— А ты как думал? Бросил его одного посреди леса, бедного, даже фляжки с водой не оставил!

— Зачем ему вода? Он же проклятие! — спросил Арвель, потом лазоревые глаза гневно сверкнули: — Да что я с тобой вообще говорю!

И забубнил.

Я отпрянула назад, отлично помня, чем закончилось его бормотание в прошлый раз.

Выглядывающий из-под края скатерти сильф торжествующе оскалился, дочитав заклинание. Я сжалась, сидя на полу, и…

И ничего не произошло.

Арвель выбрался из-под стола окончательно, сел, скрестив ноги. Зло смерил меня взглядом. И опять начал бормотать.

Во второй раз я ждала конца заклинания не без опаски, но с интересом. Однако либо сильф разучился колдовать, либо его магия на меня больше не действовала.

В третий раз принц попытался избавиться от меня без особой надежды, чисто из вредности. Пока он повторял непонятные слова, я поднялась на ноги, подобрала с пола дубинку, положила ее на стол: у меня в яме этого добра много, а принц вполне может решить, что я ему почудилась. Нет, я не вредная. Просто когда тебе отдают чужое проклятие, а потом превращают в призрака, характер портится.

Именно поэтому я перебила Арвеля и дружелюбно предложила:

— Может, у тебя интонация неправильная? Надо угрожающе так… Изыди!

Его облачная пакость подпрыгнула на месте, зацепила скатерть и получила свалившейся со стола палкой по плечу, а я провалилась в знакомую белую вспышку.

Со смехом выпала на пол медвежьей ямы, стукнулась локтем, зашипела от боли и потерла пострадавшее место самыми обычными пальцами. Ура! Я — снова я.

В нашем временном убежище все было по-прежнему: лежала куча щепок, светилась в импровизированном горшке плетельница, Эмрис глядел на меня с ожиданием, косился на мой «рюкзак».

— Как там Арвель? — Эмрис принюхался, расплылся, и ко мне засеменил, перебирая лапками, енот, той же золотисто-желто-коричневой пятнистой окраски, что и кот.

— До слез растрогался, увидев меня.

Я стянула с плеч ремни, открутила шнур с одной стороны, с гордостью показала Эмрису запасы съестного.

Вытащила бутерброд, разломила его (сказалась привычка делиться с сестрами):

— Будешь?

Мало ли, проклятие — с именем, вдруг у него и аппетит проснется?

— Я проклятие, — напомнил Эмрис, но угощение взял.

Помял в лапках, откусил, с аппетитом зачавкал.

— Кто-то говорил, что не может есть, — хмыкнула я, следя за енотом, запихивающим бутерброд в рот.

— Я говорил «мне не нужно есть», а не «не могу есть»! — сыто икнул Эмрис, заглянул в баул, причмокнул и уныло вздохнул: — Ладно, не буду тебя объедать. Так как там Арвель?

— Радуется, наверное. Я ему дубинку подарила. Чтобы не сомневался, а то он так обрадовался, что ты исчез, пир горой закатил.

Я достала графин с водой, размотала и отпила.

— Вот неблагодарный! Я ему, между прочим, дельные советы давал. Но у него же одни дев… фрейлины на уме, да где бы погулять. Привет передала? — снова став котом, прищурился Эмрис.

— А то!

Обрисовав нашу встречу с братцем в красках, я пересадила плетельницу в нормальный горшок и улеглась спать, завернувшись в мягкое одеяло и подложив под голову сложенное полотенце.

— Летта? — Эмрис заглянул мне в лицо.

— Что?