Читать книгу - "Предназначение. Седьмой меч - Дэйв Дункан"

Уолли с удивлением смотрел на это. Так, значит, теперь Ннанджи стал настоящим Седьмым, а не фикцией, и очень хорошим Седьмым, если он смог победить Тиваникси. Но это же невозможно! Ннанджи был отличным учеником со светлой головой, но достичь такого ранга и так быстро? Четыре недели назад он с трудом стал Шестым. Не иначе как кастелян поддался ему в поединке, выражая таким образом свое восхищение храбростью идущего добровольным заложником в Вул. Но если бы это было так, разве мог бы Ннанджи засчитать себе победу?

Смещение популярности было еще удивительнее. Этот самоуверенный мальчишка проявил необыкновенную настойчивость, не считаясь с потом, кровью и бесчисленными синяками. Только недавно он завоевал симпатии Седьмых, теперь же он, похоже, подчинял себе и остальных.

Уолли повернулся было что-то сказать колдуну и обнаружил улыбку удовольствия на его лице: известный всем заложник — ценный заложник.

Прежде чем они успели начать разговор, появились два паланкина. Сопровождаемые суетящимися жрецами и жрицами, высадились Хонакура и Кадиуинси.

Первым впечатлением Уолли при взгляде на Хонакуру была радость — на смену зловещей бледности пришел румянец. Но когда, опираясь на молодого жреца, Хонакура подошел ближе, стало видно, что кожа его приобрела странную прозрачность, а в глазах горел лихорадочный огонек. Не так ли ярко вспыхивает свеча перед тем, как погаснуть?

Уолли салютовал и представил Ротанкси, всем им приходилось кричать, чтобы заглушить рев толпы.

— В хорошем ли ты здравии, святейший?

Старые глаза сверкнули в ответ.

— Не особенно. Но вижу, что ты — в хорошем. Ты добился переговоров?

На лице его был написан вопрос. Уолли многозначительно кивнул. Он готов на все. Хонакура приподнял бровь. Почему? Уолли пожал плечами. Не знаю.

— Мы тут немного развлеклись фехтованием, милорд? — сказал он. — Лорд Ннанджи только что побил Лорда Тиваникси, третьего фехтовальщика сбора.

Хонакура понимающе кивнул:

— Мы, жрецы, говорим: «Ученик может превзойти своего учителя».

И Уолли, в свою очередь, понял то, что ему нужно было понять. Это могло быть только предисловием той сутры, в которой говорилось о рыжеволосом брате. Послесловие, наверное, содержало обязанности наставников. Ну, положим, он пока не думает, что Ннанджи готов к тому, чтобы превзойти. Но ему не хотелось бы проверять это — и, разумеется, не на клинках.

Затем подошел Кадиуинси, и приветствия начались снова. Шум толпы возрос. Уолли глянул через головы и увидел, что улыбающееся лицо Боарийи исчезает за маской. Ннанджи водил перед ним плечами, помахивал рапирой и хохотал. Боарийи тоже поддастся ему? Лорд-сеньор не имеет возможности долго наблюдать за поединком. Он должен вести своих гостей. Но он и не хотел ничего видеть.

Когда они подошли к дверям комнаты совета, то обнаружили ее переполненной суетящимися воинами. Джия тоже была там, и Хонакура тепло и радостно приветствовал ее, шокировав других жрецов требованием поцелуя.

Линумино, как всегда, оказался распорядителен. Кровать вынесли; для гостей откуда-то принесли кресла; столы накрыли белыми скатертями и уставили прохладительными напитками. Была принесена даже небольшая жаровня, чтобы Ротанкси мог присягать, не рискуя своим платьем.

Важные клятвы приносятся перед жрецами. Наиважнейшие из них требуют присутствия семи священнослужителей — по одному от каждого ранга, что должно придавать клятвам статус долговечности. Уолли встречал их всех раньше. Некоторых он даже знал, включая суровую жрицу третьего ранга, приносившую ему послание от Хонакуры в первый день их пребывания в Касре. Он усадил старика в кресло, поднес ему стакан вина и улучил минутку для доверительного разговора.

— Ннанджи одобряет? — прошептал Хонакура. Уолли сказал ему, что Ннанджи не только одобряет, но и уговорил остальных Седьмых. Старик изумленно покачал головой:

— Мы и правда его неплохо выучили, милорд.

Он был озадачен не меньше, чем Уолли. Переговоры с убийцами воинов? Это не укладывалось в образ.

Потом пришли остальные Седьмые — Тиваникси, Зоарийи, Джансилуи. И снова начались приветствия. Наконец появились и Ннанджи с Боарийи, разгоряченные, потные, улыбающиеся как мальчишки, с ними была Тана, повадками напоминая кошку еще больше, чем раньше.

Когда Ннанджи взглянул на Уолли, огоньки в его глазах плясали.

— Ты снова победил?

— Снова всухую! — Он был так доволен собой, что почти пускал голосом петуха. — Уверен, у тебя не найдется свободной минутки, Шонсу.

— Правильная уверенность! Займемся этим, когда ты вернешься.

Ннанджи не смог скрыть разочарования:

— Тогда побольше практикуйся!

Уолли невозмутимо кивнул.

— Брат! — позвал его Ннанджи. — Скажи мне основные слова клятвы, которую собираешься приносить.

— Зачем?

— Потому что я тоже должен.

— Правда! Прости! — Уолли сказал ему приготовленную клятву.

Ннанджи загадочно улыбнулся.

— Так помни — побольше практикуйся! — сказал он и отошел.

Он утверждался, разве не так? Тиваникси и Боарийи заварили эту кашу?

Никогда!

Они придавали такое огромное значение своему искусству фехтования, что не смогли бы поддаться даже ради Ннанджи. И уж никогда бы не позволили победить себя всухую. Три — два, может быть, но три — ноль — это было непредставимо. Значит, никакого мошенничества; Ннанджи победил их обоих. Ннанджи и Шонсу — теперь лучшие.

Собрание пошло своим чередом. Жрецы и жрицы выстроились в ожидании — все, за исключением Хонакуры, который остался в кресле, настаивая на том, что пришел только посмотреть. Уолли вышел вперед и, обнажив свой меч, оглядел компанию — жрецы, воины, герольды, менестрели. Джия тоже была здесь — он настоял на этом, — она старалась быть невидимой, прячась в углу поближе к Тане.

Потом Уолли посмотрел в другую сторону, где стояли менестрели. Доа! Она усмехнулась ему поверх голов. Как ее пропустили? Он отдал приказ, но он отдал его только Форарфи, которого теперь послали зафрахтовать корабль. Конечно же, Линумино особо позаботился о том, чтобы Леди Доа была включена в список менестрелей. Разозленный, он отвернулся от нее, оказавшись лицом к жрецам.

Он поднял седьмой меч в клятвенную позицию — на вытянутых руках, указывая им поверх голов свидетелей. Я, Шонсу, воин седьмого ранга, лорд-сеньор…

История свершилась. Старший воин Мира поклялся заключить мир с колдунами. Никакое чудо не вмешалось. Гром не грянул. Землетрясение не поставило ложу с ног на голову.

Он отступил, и Ротанкси вышел вперед, чтобы, поднеся руку к огню над жаровней, произнести свою клятву.

И Мир по-прежнему остался на месте.

Уолли пожал Ротанкси руку. Свидетели одобрительно закричали и зааплодировали.