Читать книгу - "Принцесса для сержанта - Андрей Уланов"

Але ж, Малахов, голова тебе для чего радянской властью дадена? Покумекай хоть трошки…

— Два там этажа, — неожиданно заявляет Сова.

— С чего взял, дарагой? — Коля Аваров к нему разворачивается. — Мышка-норушка на ушко нашептал?

Димка молчит. То ли ниже своего достоинства считает на аваровские подколки отвечать, а вернее — сам не знает. Бывали у него такие вот, как капитан называет «проблески», выдача результата, минуя промежуточные этапы. В школе, помнится, математик за эдакую ловкость мозгов двойки лепил, не задумываясь… даже когда ответов в конце учебника и в помине не имелось. Только — война не школа, и Сова своими «проблесками» нас не один раз выручал здорово, а один раз и вовсе, считай, из-под верной смерти всю группу вывел.

— Два этажа, значит… — Капитан задумчиво так пометку на листике поставил и опять карандаш закусил.

— Я, — спокойно так, веско начинает Синица, — так смекаю. Работаем тройками. Раз уже мы такие богатые — четыре тройки, пулемет-автомат-гранаты, четыре, соответственно, ударные группы. Вышибаем дверь…

— Как?! — вскидывается Шершень. — Чем ты эти ворота вышибать собрался? Лбом своим? Подойдешь, постучишь и попросишь вежливо, чтобы: отворили?

— А в чем непонятность, Витя, дарагой? — ухмыляется Аваров. — Всего-то делов — противотанковые связать…

— Ага, три раза… противотанковыми ты их знаешь сколько долбать будешь? Недели три…

И тут я про подарочек мага в твоем вещмешке вспомнил.

— О воротах, — говорю, — можно не беспокоиться. На себя беру. Секунд пять только мне дайте — ключик волшебный к замку приладить.

— Да хоть все десять… нам же ж не жалко…

— Кстати, — замечает Веретено. — Насчет связок. Надо бы сейчас пару-тройку скрутить. А то потом, внутри, уже времени не будет, а если понадобится какую-нибудь хрень на раз-два разнести…

— И то верно. Вязать есть чем?

— У меня нет.

— Могу рукав от гимнастерки пожертвовать…

— Не годится, соскользнет.

Я на Князя смотрю — он в роте первый по запасливости был… после, понятно, старшины Раткевича. Вот и сейчас сосредоточенно так вещмешок перерывает. А в «сидоре» том, помню, обычно много чего интересного жило.

И точно…

— О… есть проволока.

— Ну так… на, вяжи.

— По три или по пять?

— Четыре вторых и восемь первых.

— Ого! А не жирно будет?

— А чего жалеть?

— Проволоки не хватит.

— Да брось…

— Не хватит.

— Ну, если так крутить, канешна, не хватит…

— Слюшай, дарагой, умный такой, так чего сам не крутишь? Не мешай человеку, да! Человек делом занят.

— На, держи.

Заяц готовую связку взял, качнул ей пару раз, примериваясь…

— Хороша игрушка…

— Мину бы, — вздыхает Шершень.

— На кой? Чего ты тут минировать собрался?

— Не, я про минометную… от восьмидесятидвух… ее бы в эти окошки запузырить…

— Шершень, ну ты захотел, так захотел. Может, тебе еще и сам миномет во временное пользование предоставить?

— А что? Неплохо бы…

— Тогда уж проси сразу танк!

— Я б попросил, да у кого?

— Ну так… я ж о чем… раз все равно ни фига не дадут, так хоть проси весчь… чтоб обидно не было.

— Готово.

— Товарищ капитан, как по группам делимся? Кто в ударной, кто право-лево?

Меня, капитан, понятно, при себе оставил. А третьим — Князя с его «дегтярем».

Распределились… посидели еще минут пять молча — и пошли.

Только в блокгаузе нас уже, оказывается, ждали. Едва из тумана стена показалась — вспышка, и над головами чего-то яркое, радужное провизжало. Ну и мы не растерялись — по бойнице, из которой сверкнуло, сразу шесть стволов заработали. Из них два пулеметных — крошка каменная так и брызнула. Думаю, те, внутри, и очухаться-то толком не успели — Сова к стене скользнул и легко так, плавно, лимонку в щель забросил. Небось еще и придержал на «двадцать два», потому как рвануло почти сразу.

Мне, впрочем, тоже по сторонам особо любоваться некогда было — занят был. Булыган самоцветный, магов подарочек, к воротам прилаживал. Точнее, прилаживать-то его особо не пришлось, сам прилип, как магнит к железяке… а вот пока бумажку с заклинанием из кармана добыл, да набормотал… оно как бы и дело несложное, но когда у тебя над ухом десять стволов наяривают…

Опять же, был бы текст хоть сколь-нибудь осмысленным. Ведь абракадабра полнейшая — а попробуй в буковке ошибись? Хорошо, если просто не сработает, хотя тоже — чего уж тут хорошего? — а если сработает, да не как задумано? Самоцвет-то здоровый. Если в него электро-, то есть магоэнергии по максимуму закачано, то не только от нас, грешных, от всего фасада мало чего останется. А в заклинаниях этих, как я понял, может еще и интонация скрипку играть… вот и думай, Малахов, на какой букве в слове «кирдыквсемвамтутбудет» ударение ставить полагается?

Кое-как дочитал. Гляжу — самоцвет мигнул, приветливо так, и внутри него какие-то огоньки разноцветные по спирали закрутились. Быстрее, быстрее — эге, соображаю, на разогрев пошел.

Скатился кубарем с крыльца.

— Все назад! — ору. — Ложись!

Полыхнуло здорово. Я мордой в землю лежал, жмурился что было сил, и то — секунды три, пока поднимался, перед глазами только небо в алмазах фиксировал. Ночное такое небо, темное, как душа у местных гауляйтеров… да и неместных тоже.

— Вперед!

Это капитан кричит, да только команда уже малость запоздала — первая тройка, Соловья, уже в проеме скрылась. А за ними и остальные ломанулись.

Расчет у нас был простой: народу в этом домике-теремке против нашего хорошо, если не впятеро. Вся надежда — на скорость, напор огнем… да и, что греха таить, на наглость! Если эти, внутри засевшие гаврики, опомнятся — сомнут, мясом задавят. Значит, нельзя им даже тень такой возможности давать! Мы хоть и в мире мертвых, но погибать здесь очень даже неприятно, потому как никто не знает, в каком аду следующая остановка на этом маршруте.

Я последним поднимался — и еще на миг замешкался, самоцвет подобрать. Ткнул в него пальцем осторожно — а он, оказывается, даже и не нагрелся толком, так чуть теплее стал. А ведь отработал на все сто. Из двух створок — капитальных, толщины неимоверной… такие бронестворки разве что в личном бункере фюрера стоят, — одна, перекосившись, едва держится, а вторую просто напрочь снесло. В обоих полукруг оплавленный. Я как на него взглянул — да уж, думаю, если и был за дверью какой-нибудь комитет по встрече гостей, то сейчас он разве что в виде сажи на коридорном потолке обретается. А то и вовсе — на простейшие газообразные.