Читать книгу - "Западня для ведьмы - Антон Орлов"

Сам он тоже немедля послал мыслевесть Оксемонгу, изложил обстоятельства и справился насчет помощи.

Немного погодя пришел ответ: с территории подвластной Светлейшей Ложе Флиды навстречу Орвехту в ближайшее время будет выслан отряд магов и амулетчиков. Главное, Суно, «Морскую кровь» сбереги. При необходимости можешь положить кого угодно, но чтобы Сокровенный Круг получил назад целебный артефакт.

«Да уж, о чем разговор, ради доброго здравия достопочтенных архимагов хоть кого положить не возбраняется», – это грустное и горькое соображение Суно позволил себе после того, как обмен мыслевестями завершился.

Несмотря на то что рутинная курьерская поездка обернулась для Кебрехта опасным боевым заданием, тот вздохнул с облегчением: загадка господина Бровальда разрешилась. Дисциплинированного амулетчика мучила противоречивость этой неординарной персоны, он чувствовал тут некий бессовестный подвох, а теперь все встало по местам: ну конечно же, маг Ложи, надевший личину в интересах дела!

Тем временем Зомар связал Онсура, обыскал на предмет оружия и артефактов. На помертвелом лице сообщника амуши отражался не страх, а скорее безмерное отчаяние.

– Почему ты помогаешь народцу? – приступил к допросу Орвехт.

Впрочем, он догадывался, каким будет ответ.

– Они забрали мою жену, – молодой суриец безнадежно мотнул головой. – Мне обещали, что вернут ее живой, если я соглашусь сопровождать эту тварь.

– И ты поверил, что ей не причинят вреда? – криво и безрадостно усмехнулся Зомар. – Лучше бы ты попросил, чтоб ее вернули тебе мертвой.

Уж он-то в детстве насмотрелся, как амуши иной раз выполняют свои обещания.

Чворк жил в приюте для конфискованных детей уже давно. Он был боязлив и осторожен, не хватал без разбору все, что ни упадет на пол, – а то придут злые маги и выгонят тебя вон, тогда ищи новое пристанище. Как известно, чворку без дома придется худо. Под открытым небом он затоскует, зачахнет, а потом и вовсе исчезнет, оставив после себя лишь кучку проглоченных когда-то вещиц. О городских подземельях и заброшенных строениях, где может поселиться тот, кого экзорцисты выдворили из людского жилья, он думал со страхом: мало ли кто там обитает? Вдруг те, которые спят и видят, как бы отобрать твои сокровища?

У него было много всякого ценного. Серебристые, словно их делают на звездном небе, булавки. Расписанные красивыми узорами обертки от конфет. Прошедшие через множество рук потускневшие монеты. Покрытые восхитительно гладким лаком цветные карандаши – и видавшие виды огрызки, и ни разу не заточенные. Изящные, словно вот-вот пустятся танцевать, блестящие ложечки. Лоскуты и нитки, яркие, как цветы в солнечный летний день. Похожие на крохотных зверей обрезки меха. Замусоленные шнурки от ботинок, каждый из них мог бы много чего порассказать, если б умел говорить. Колечко из настоящего золота. Флакончик темно-фиолетового стекла, до сих пор хранящий эхо чудесного нежно-пряного аромата. Обломок расчески, таинственный и грязный, как забор, за которым запретное место. Множество пуговиц, таких разных и интересных, что дух захватывает. Загадочная, словно приглашение в путешествие, ручка от старого чемодана. Пожелтелый листок со столбцами цифр, стрелками, восклицательными знаками и непонятной надписью: «Кто же больше всех ворует?!!» Стеклянные и деревянные бусины, как будто прикатившиеся из стеклянных и деревянных королевств. Заляпанный засохшей краской дверной крючок, доставшийся чворку с риском, что пьяный плотник его заметит.

Все эти вещи, проглоченные в разное время, хранились у него в животе, и расстаться со своим кладом он бы ни за что не согласился.

Недавно у него еще кое-что появилось. Тряпичная шапочка с козырьком и двумя прорезями на макушке – точь-в-точь для улиточьих рожек чворка. Да еще разноцветная жилетка, тоже в самый раз для него. И это было не оброненное, а подарок! Насчет подарка чворк понял после того, как ему еще и курточку посулили.

Чворки одежды не носят, зато каждый из них таскает на спине свою раковину – вроде тех, что есть у улиток, только гораздо больше. А у него теперь целых две собственные одежки! Скоро и третья будет, если дарительница не передумает.

Курточка была такая же завлекательно пестрая, как жилетка и шапочка. Хорошо, что не красная и не зеленая – гнупи не отнимут. Она лежала в укромном закутке, куда люди заглядывают редко, зато посередине помещения – последнее его смутило и напугало. Никого рядом нет, но люди коварны. Спереди желтая, один рукав розовый, другой коричневый, синий воротничок, уж так хочется надеть… Чворк все-таки решился, подобрался поближе, потянулся к подарку – и угодил в ловушку.

То ли соринка, то ли крошка, одна-единственная – или нет, это была песчинка, – создавала притяжение, которое ему не по силам преодолеть.

– Попался!

Оказалось, швея пряталась за занавеской в чулане с аккуратно разложенным старым хламом, свернувшись в три погибели на нижней полке.

– Отпусти меня, ведьма, – прохныкал чворк.

Теперь-то он понял, кто это такая.

Устроившая западню девушка присела перед ним, чтобы смотреть глаза в глаза, и прошептала:

– Отпущу, еще и курточку подарю, только ты за это выведешь меня наружу своими тропками.

– Что же ты сама не уйдешь, раз ты такая могущественная ведьма? – пропищал пленник льстиво, чтобы ее задобрить, и в то же время с искренним удивлением.

– Мне надо уйти отсюда по волшебным тропкам, – ее глаза, похожие на кошачьи, мерцали в полумраке, словно самые красивые и таинственные на свете стеклянные бусины, перед которыми не устоял бы ни один чворк. – Ты меня проводишь. Не бойся, недалеко: выйдем отсюда на улицу – и до свидания. Курточку получишь после этого.

– Тогда ты должна поменять местами свои башмаки, – глянув на ее ноги, обутые в приютские туфли для девочек, заметил чворк деловито.

Он хоть и не перестал бояться, все же немного успокоился: не похоже, чтобы ведьма обманывала.

– Не сейчас. Я тебя позову, тогда проводишь меня, и я отдам тебе курточку. Дай слово по всем правилам, что явишься на мой зов.

Ворота на мост были наглухо закрыты. Хорошие ворота – из драконьего дерева, окованные железом, еще и с амулетами, спрятанными в специально выдолбленных тайниках.

Ниларьягдунский князек, торопливо облачившийся в заношенный парчовый халат и тюрбан с павлиньим пером, так нервничал и потел, что нижнюю тунику из тонкого шелка хоть выжимай. Он не хотел ссориться ни с окаянным народцем, ни с ларвезийским магом-одиночкой.

В Суринани таких, как этот, называют не «ущербными», а «одиночками», даже если те принадлежат к каким-нибудь сообществам. Посудите сами, уважаемые, ущербен ли тот, кто способен без подмоги дать отпор амуши? Уж эти спесивые бледняки с севера порой так сказанут, словно задумали отбить заработок у рыночных сочинителей небылиц.

Народец по давнему уговору дважды в год задабривали жертвами: князек заставлял деревню покупать вскладчину на невольничьем рынке кого-нибудь из тех, кого отдавали по дешевке. Дело житейское: хочешь – не хочешь, а никуда не денешься.