Читать книгу - "Тени за холмами - Антонина Крейн"

Вот уже семь месяцев загадочный посетитель монастыря не шевелится.

Путешественники, журналисты и ученые со всего мира стремятся прорваться к нему, но монахи не позволяют им этого. «Святость надобно уважать. Тем более, когда столь великой сосредоточенности удалось достигнуть настолько молодому человеку». И действительно: внешность загадочного туриста далека от наших представлений о верующих…

Из статьи журнала «Секреты нашего века».

Я падаю.

Падаю и ору.

Причем сначала я верещу не потому, что меня пугает неизвестность снизу, — нет. Причина моих воплей в другом. А именно: я падаю сквозь плотное марево темных, шуршащих тварей, также летящих, но в отличие от меня — горизонтально.

Испугавшись, что это саранча, я усилила громкость до лопанья перепонок. Потому что в облике саранчи и братьев её уродских представали приспешники Зверя. А Зверь, в свою очередь, был врагом мироздания номер один, никакая Тишь ему в подметки не годится. «Правда, уже мертвым врагом», — сообразилось вдруг, — «Хвала небу, Карлу, ребятам и даже немножечко мне».

Воспоминание о собственных подвигах ревниво сорвало табличку «паника» с повестки дня. Хотя какого дня! Мгновения.

Я пролетела сквозь черную массу, как пушечное ядро, но все ж успела понять: не саранча это. Кожистые, крылатые, пищащие и ушастые твари, с носами-рыльцами, по паре из которых я ударила — случайно — и поэтому они теперь валятся параллельно мне (почему-то с той же скоростью), но в отключке, — это летучие мыши!

А летучие мыши — лучше саранчи, успех.

Но ведь я продолжала падать…

И, судя по тому, что прошло уже секунд пять, а я все еще в процессе, — лечу я свысока, шансов выжить мало, да еще и мышек угроблю; что ж, классно мы вызвались Мела спасать; он бы поржал — горе-герои…

Когда падению пришел логический конец, я уже заткнулась сама, сграбастала мышей за пазуху, закрыла глаза и смирилась.

Но, как оказалось, рано.

Потому что я буду жить: незваный навес из плотного мистрального шелка хватанул меня объятьем.

Я продавила его вниз до треска, а когда пружинистая ткань вытолкнула Страждущее тело обратно, я с большим удивлением услышала по бокам три знакомых вскрика и один потусторонний сип.

Кадия, Андрис, мумия и Полынь — четыре фигурки первопроходцев взмыли в небо синхронно со мной, также оказавшись на огромном поле волшебной ткани, растянутой полосой далеко вперед, сколь хватало обзора. И не успели мы уже впятером шлепнуться обратно на тугой мистралин (из него же шьют форму для тринапа, ага), как снова пришлось взлетать: ведь с неба обрушился принц, сжимающий дверную ручку, как покойные рыцари в склепах сжимают мечи.

Еще раз десять нас швырнуло вверх и вниз — по инерции, сбивая в бранящуюся кучку, а потом колебания неспешно стихли.

…Я лежала на спине и с нежностью смотрела на желтое, странно-цельное небо над головой. Будто нарисовали тушью: никаких тебе облаков, ни перышка.

Хорошо все ж остаться на этом свете.

Я сморгнула слезы, надутые ветром. Прояснившийся взгляд принёс новость: а это не небо, детка!

Это, прах ее побери, стена.

Такая грандиозная, что сдвинула небеса с подмосток. Они теперь во-о-о-н там… Я медленно повернула голову налево.

— Йоу! — вздохнула Андрис Йоукли, обнаружившись у меня под боком.

Лицо Ищейки выражало дивную отрешенность, замешанную на нежданно вспыхнувшей любви к жизни и сильно трясущихся губах. Думаю, я выглядела так же после нашего летуче-адреналинового укола. Ненавижу уколы, кстати говоря.

— Грындец полетали! — раздалось с другой стороны бойкое, восхищенное восклицание. — Чтоб меня в детстве на такой батут сводили, а!

Я снова повернула голову, мимоходом убедившись, что шея гнется, позвоночник цел.

Кадия и Полынь валялись друг на дружке крестом, пытаясь выяснить, где чьи ноги, штаны и ботинки. Лиссай молчал чуть поодаль, и дверная ручка на его груди вздымалась и опускалась в такт дыханию. Мумия, кажется, потратила остатки магии, вложенной в нее Полынью, и теперь лежала смирно, как и подобает тысячелетней покойнице.

Я села, чтобы оглядеться.

— Нет, серьезно, мечты сбываются! — Кадия продолжала шумно ликовать. Вот уж кто имеет все шансы стать адреналиновым торчком!

Мечты сбываются…

Это да.

Хотя, по опыту, сбываются не те навязчивые идеи, которые ты крутишь в мыслях уже лет — дцать, без передыха, без энтузиазма, с изредка примешиваемой долей досады и — у особо талантливых — с бравым критиканством, направленным против себя же: «А-а-а, дескать, я ж говорил: чай не в сказке живем!»…