Читать книгу - "Вирус забвения - Вадим Панов"

– Что это? – спросил Лохлан.

– Нейроны. Электронный скан гиппокампа.

– Разве вы первый, кому удалось получить подобную картинку? – В голосе Лохлана прорезались нотки скепсиса.

Молодой человек скривил губы, его указательный палец с вживленной в подушечку мышкой конвульсивно елозил по столу. Он явно раздумывал, не послать ли Лохлана куда подальше. Но то ли ему и в самом деле очень хотелось рассказать о своей находке, то ли сдерживал профессорский статус собеседника, но он не стал снова выключать экран.

– Дело не в картинке, – снисходительно объяснил молодой ученый. – Это просто для наглядности. Вот, смотрите…

Он стал двигать указательным пальцем быстрее, и на экране начали вспыхивать и гаснуть целые цепи нейронов. С ними что-то происходило, менялась структура сети, отростки похожих на пирамидки клеток двигались, отваливались от соседних клеток или, наоборот, прилипали к новым.

– Это расчетная компьютерная модель, выполненная на основе многократного сканирования.

– Где вы это взяли? – спросил Лохлан. Ему внезапно пришло в голову, что для того, чтобы получить эти снимки, необходимо было нашинковать чей-то мозг тоненькими пластинками.

– В препарате. – Молодой человек не понял, что так смутило профессора. – В крысиной голове. Препараты приготавливались тотчас после появления перед животным проблемы выбора. У них должны возникать в этот момент намерения – остановиться, вернуться, пойти направо, налево. Были критерии выбора направления, пригодные для крысы. Например, разная пища или две самки в противоположных сторонах клетки. Я изучал, как влияет способность к запоминанию, структурные особенности механизмов памяти на выбор животного. Разумеется, бо́льшую часть работы составляют функциональные данные активности различных зон мозга. Аутопсия применялась в небольшом проценте случаев – с такой методикой невозможно проследить динамику.

«Ага, ясно. Значит – крысы. А как же люди?»

– Неужели намерения людей измеряются теми же критериями, что и крысиные? Трудно поверить.

– Но это факт. Мозг у млекопитающих устроен очень похожим образом. Конечно, у людей он несколько сложнее, но основные, так сказать, базовые механизмы одни и те же.

– А скажите… Кстати, как вас зовут?

– Майкл, – представился молодой человек, – Майкл Перов.

– Так вот, скажите, Майкл, неужели крысы тоже склонны обдумывать решения, которые они принимают? Я слышал, что мышление характерно только для вида homo sapiens.

– В общих чертах вы правы. Но только в общих. На самом деле люди размышляют, выбирая из возникших в ходе бессознательной оценки окружающего мира намерений то, что, как им кажется, подойдет лучше всего. Причем в большинстве случаев это именно кажется. Например, толпа…

– Да, – с ходу согласился Лохлан.

Термин «толпа» был ему известен куда лучше, чем этому юному дарованию. Толпа не имела ничего общего с процессом размышления. Толпа получала намерение – как правило, чье-то, иногда впоследствии даже не удавалось выяснить – чье, и безропотно его выполняла.

– Расскажите, а как это работает? – вернулся Лохлан к основной теме.

– Вот здесь, в этой цепочке нейронов, возникает возбуждающий импульс. Он задействует память, предыдущий опыт и обрабатывает данные – гиппокамп это что-то вроде оперативной памяти у компьютера. Вот она, цепь, отмечена синим цветом. Выбирается та цепь, проводимость сигнала в которой выше. Это можно сравнить с более быстрым «поплавком» в компьютере, объединенным в сеть с древними «дровами», – маршрутизатор перераспределит основную часть потока на более мощную машину. Это было известно и раньше. Но понятно, что намерения имеют некоторую спонтанность, иначе крысы всегда шли бы к одной и той же цели. Только иногда они меняют решение – что-то побуждает их к этому. Вот этот триггер, эта группа нейронов, которую я обнаружил…

Майкл продолжал рассказывать о своем открытии. Профессор Флетт слушал вполуха – он мало понимал из экспрессивного рассказа молодого ученого. Он думал о другом. Мысли Лохлана занимал вопрос, что будет, если заставить эту группу нейронов, которую нашел юный Перов, работать каким-то конкретным образом. Ведь толпу можно представить как эту спиралевидную массу, которую Майкл сейчас показывал на экране. Тогда кучка нейронов Майкла – это как бы когорта провокаторов. Не обязательно явных, преследующих какие-то конкретные цели. Это просто могут быть заводилы с шилом в одном месте, не обремененные никакими идеями и даже жаждой наживы.

Умелое управление толпой – самый короткий путь к власти. А умелое управление намерениями того, кто уже облечен властью?

Лохлану сделалось страшно от собственных мыслей. Он посмотрел на Майкла, который продолжал с упоением свой рассказ. Парень явно был в полном восторге от собственных идей. У него с побуждением все было в порядке, ему, похоже, даже мотивации, подстегиваемые памятью о вкусной еде и пышногрудой самке, особенно не требовались.

– Что управляет группой нейронов, отвечающей за намерения? – резко, перебив рассказ Перова, спросил Лохлан.

– Что?

– Что управляет той частью мозга, которая руководит поведением? Как возникают мысли, вроде – «а не пойти ли мне в боулинг»?

– Я… я не знаю, – промямлил Майкл и поправился: – Точно не знаю. Здесь все управляется активными цепочками ДНК и РНК, клетки строят новые молекулы. Механизм очень похож на сохранение информации, но действует иначе.

– А возможность это узнать есть?

– Вы же видели – никто не воспринимает мои работы всерьез. Тем более вы сами сказали, что приоритетные направления сейчас совсем другие.

Лохлан кивнул. Все действительно так. Здесь, в университете Анклава Эдинбург. Но выигрывает тот, кто думает не только о настоящем. Прошлое тоже имеет значение, а тот, кто отважится, вопреки всему, заглянуть в будущее, может оказаться на коне. Или – в грязной луже, если конь этот окажется с норовом.

– Дай-ка мне свой номер, – сказал Лохлан. – Возможно, мне удастся сделать для тебя кое-что.

– Вам?

– Давай, давай.

Лохлан упер палец в стол и быстрыми движениями внес номер «балалайки» Майкла в свою записную книжку.

Похоже, удалось отыскать то, что как раз ему требовалось. Лохлан давно присматривался к происходящему в Университете, он нашел несколько талантливых ученых, но пока никто из них не показал нужного уровня. Не исключено, что Майкл станет его первым настоящим достижением. Пыл у парня есть, мозги – с намерениями – тоже на месте. Те, кто разбирается во всех этих нейронах и нейромедиаторах, наверняка смогут по достоинству оценить открытие. И воспользоваться им.

Как? – это уже не его, профессора Лохлана Флетта, вопрос.