Читать книгу - "Город стекла - Кассандра Клэр"

Себастьян наполовину скрылся позади столба черно-красного дыма, который завивался кольцами, поднимаясь вверх.

— Смотри! — воскликнул Себастьян. Его лицо сияло, глаза горели, волосы трепетали на ветру. Неужели отец в молодости выглядел так же: страшно и в то же время завораживающе? — Узри армию Валентина!

Его голос потонул в нарастающем шуме, похожем на грохот прибоя, который выбрасывает на берег останки древних городов. Так рокотала великая злая сила. Сталагмит продолжал изрыгать высоченный столб клубящейся тьмы, и тот взлетал вверх сквозь отверстие в потолке. Прибыли демоны. Бурлящая масса чудовищ: вопли, вой, рычание, когти, лапы, зубы, горящие глаза…

Джейс вспомнил, как лежал на палубе отцовского судна: и небо, и земля, и вода вокруг — все обратилось кошмаром. Сейчас было хуже: земля разверзлась, и ад хлынул наружу. Расползлась вонь, как от тысячи трупов. Джейс старался высвободить связанные за спиной руки, пока веревки не содрали с запястий кожу. Оставалось давиться кровью и желчью, глядеть, как последние демоны черным потоком ужаса вылетают из пещеры, закрывая своими телами звезды.

Провалиться бы в обморок на минуту-другую! В какой-то момент Джейсу показалось, будто он завис между сознанием и забытьем: вой стих, пришла темнота и… покой. Впрочем, ненадолго. Джейса рывком вернуло в сознание, обратно в тело. Запястья горели, плечи оттягивало назад. Вонь от демонов висела настолько густая, что Джейса невольно стошнило. Услышав сухой смешок, он сглотнул желчь.

Сверкая глазами, Себастьян присел напротив, прямо над коленями Джейса:

— Все хорошо, братишка. Они ушли.

В глазах плыло, в горле стояла горечь, и голос прозвучал похожим на карканье.

— Валентин сказал, в полночь. Велел открыть врата в полночь, а до нее еще…

— В таких ситуациях лучше потом извиниться, нежели просить дозволения. — Себастьян глянул на расчистившееся небо. — Отсюда до равнины Брослин демоны доберутся минут за пять. Немного быстрее, чем отец — до озера. Пусть прольется немного крови нефилимов. Хочу, чтобы они мучились и дохли… Охотники заслужили не просто забвение, а вечный позор.

— Думаешь, нефилимы беззащитны перед демонами? Думаешь, они не приготовились?

— Ты же подслушал наш с отцом разговор, — отмахнулся Себастьян. — Разве не понял нашего плана? Не понял, чего мой отец добивается?

Джейс не ответил.

— Молодец, — снова заговорил Себастьян, — что проводил меня той ночью к Ходжу. Если бы старик не выдал тайны озера, сегодняшняя ночь вряд ли была бы такой. Любой, кто обладает двумя Орудиями смерти, способен вызвать из озера Лин ангела Разиэля и просить его об одном… одолжении.

— Одолжении? — Джейс начинал мерзнуть. — Уничтожить всех Охотников на равнине Брослин?

Себастьян встал:

— Слишком просто. Нет, Валентин попросит лишить дара всякого Охотника, не испившего из Чаши, то есть не принявшего нашу сторону. Лишившись дара, нефилимы, как носители знаков, превратятся в отреченных. — Себастьян улыбнулся. — Они станут легкой добычей для демонов. Нежить, которая не поспешила убраться восвояси, будет перебита без труда.

В ушах резко и тонко звенело. Голова закружилась.

— Даже Валентин, — сказал Джейс, — на такое бы не пошел…

— Я тебя умоляю! Отец не откажется от задуманного!

— Отец — наш.

Себастьян посмотрел на Джейса сверху вниз. Шапка светлых волос сверкала, подобно венцу, и казалось, будто Себастьян — возгордившийся ангел, приявший сторону Люцифера.

— Отче наш? — чуть изумленно спросил Себастьян. — Ты молишься?

— Нет. Я сказал: отец — наш. Валентин. Он не только тебе отец, но и мне.

Немного помолчав, Себастьян улыбнулся краешком губ:

— Ангелочек. Дурак несчастный. Отец всегда о тебе так отзывался.

— Хватит дразниться. Треплешься об ангелах…

— А… ну ты ведь ничего не знаешь! Отец тебе хоть слово правды говорил, нет?

Джейс покачал головой. Он продолжал упорно дергать за веревки, но с каждым рывком узлы как будто затягивались туже. В пережатых кистях и пальцах пульсировала кровь.

— Откуда ты знаешь, вдруг он и тебе лгал?

— Я его кровь. Я — это он. Когда отца не станет, Конклавом буду править я.

— На твоем месте я бы не стал хвастать такой наследственностью.

— Опять-таки, — без интонаций в голосе проговорил Себастьян, — я не стремлюсь быть кем-то иным. Мне не страшно от того, что моей отец делает все возможное для спасения своего рода, который не желает — или, если на то пошло, не заслуживает — спасения. Кого бы ты выбрал в наследники: сына, гордящегося тобой, или сына, отрекающегося от тебя из стыда и страха?

— Я Валентина не боюсь.

— И не надо. Бойся меня.

Заслышав перемену в голосе Себастьяна, Джейс перестал возиться с веревками и посмотрел вверх. Себастьян опустил поблескивающий темным светом меч к самой ключице Джейса. И хотя острие чуть не пронзило гортань, Джейс не мог не восхититься красотой темной стали.

— И что? — как можно спокойнее произнес Джейс. — Прикончишь меня связанного? Неужто боишься драться по-честному?

На бледном лице Себастьяна не отразилось ни малейшей эмоции.

— Ты мне не угроза. Ты паразит, надоедливое насекомое.

— Так, может, развяжешь мне руки?

Себастьян смотрел на Джейса, сохраняя абсолютную неподвижность. Словно статуя давно умершего принца, погибшего молодым и испорченным. Себастьян унаследовал холодный, мертвенный взгляд Валентина и в то же время излучал собственную ауру, ореол пустоты, словно был лишен внутренней сути.

— Я не глупец, — сказал Себастьян, — и ты меня не проведешь. Я оставил тебя в живых, чтобы показать армию демонов. Теперь ты сдохнешь, а когда повстречаешь своих ангельских предков, то передай им: для них в этом мире места не осталось. Они подвели Конклав, и Конклав больше в них не нуждается. У нас теперь есть Валентин.

— Передать за тебя весточку Богу? — Джейс покачал головой, задев горлом острие меча. — Да ты еще больший псих, чем я думал.

Улыбнувшись, Себастьян упер меч Джейсу в гортань:

— Если хочешь помолиться, братишка, то начинай.

— Молиться не буду. Передай привет нашему папе. Уважишь?

— Ну конечно, — спокойно произнес Себастьян, однако перед ответом он слегка помедлил, что подтвердило догадку Джейса.

— Лжешь, — сказал он. — Ты ничего не передашь Валентину, потому что не собираешься рассказывать о содеянном. Отец не требовал моей смерти, так?

— Бред. Ты ему никто. Ничто для него.

— Надеешься, будто Валентин не узнает о том, что ты меня убил? Скажешь: я погиб во время битвы, — или папа сам решит, что так и было? Со временем правда всплывет. Валентин всегда ее добивается.