Читать книгу - "Меняя маски - Николай Метельский"

— Сто двадцать! — раздалось из зала.

— Сто двадцать миллионов дает господин Джи. Кто больше, господа? Вдумайтесь — два миллиарда! Неужто никто не хочет, например, перепродать этот лот и получить потрясающую выгоду.

Зашибись. Как минимум треть зала он своими словами вывел из игры. Тем самым опустившись на двадцать восьмое место моего Ч.С.

— Сто тридцать! — в очередной раз поднял я руку.

Не скажу, что торги приобрели небывалый масштаб, но к нам присоединились еще трое, что добавило азарта залу и увеличило число моих оппонентов еще на две штуки. Цена стала бодренько повышаться, а на трехстах миллионах Нисидзоно посулил огромную прибыль с компании, если уделить ей немного внимания. Мне, наверное, никогда не понять менталитет аристократов, но число участников торгов как-то резко подсократилось, а сам аукционист скатился на тридцать пятое место черного списка Сакурая Синдзи. А еще через десять минут я услышал голос Исикавы.

— Триста пятьдесят! — Такое ощущение, что тебя предали. Умом я все понимаю, но мужик мне реально понравился, а теперь, как ни крути, дружбы у нас не выйдет. По крайней мере, если он порушит мне планы. И да, я мстительный сукин сын.

— Триста шестьдесят! — Охренеть. Чесуэ. Что бы это значило?

— Триста семьдесят! — назвал я свою цену. Нисидзоно, наверное, кипятком готов от счастья писать. Все же была реальная возможность просрать Ямасита-Корп за копейки, а тут настоящий торг пошел.

— Триста восемьдесят! — Мать вашу в душу! Сога! И тут же следующий выкрик.

— Триста девяносто! — Хата. Тот самый аристократ в белом костюме, игравший за нашим столом. Да что тут происходит?

— Четыреста! — Сога.

— Четыреста десять! — Хатано Осаму. Ну, хрен морской, я тебе это припомню.

Похоже, игра за нашим столом продолжается.

— Пятьсот! — Знай наших. Отсеем тех, у кого хреновые карты. Сога мне не соперник после своей последней покупки, а вот с остальными придется повозиться. Жаль, я уже начал рассчитывать, что смогу купить Ямасита-Корп в пределах миллиарда. А там, чем черт не шутит, может, и дешевле. Флотский, кстати, тоже гуляет лесом. Сомневаюсь, что он может вот так, без предварительной договоренности, распоряжаться ТАКИМИ суммами Рода. Ну же, скотобазы, делайте свои ставки, посмотрим, кто кого.

— Пятьсот десять! — Чесуэ. Мира нам с ним, в любом случае, было не видать, так что этот будет бодаться до последнего.

Первый удар молотка. Нисидзона надрывается расхваливая лот, видать, имеет свой процент. Второй удар молотка. Молчу. И на очередном завывании расстроенного аукциониста, когда он уже почти выкрикнул «три», поднимаю руку.

— Пятьсот пятьдесят!

— Пятьсот пятьдесят, господа! Сакурай-сан, — хе-хе, ну надо же, — явно серьезно настроен поиграть в большого начальника. — Ур-р-рою. У него что, вообще чувства самосохранения нет? — Неужто никто не спасет бедных служащих Ямасита-Корп. — Пипец ему. Просто и без затей — пипец.

На «пятьсот пятьдесят — два», Чесуэ все-таки поднял руку и увеличил цену еще на десять лямов. Поймав взгляд аукциониста, провел большим пальцем по шее и широко ему улыбнулся. На что получил в ответ ухмылку.

— Пятьсот семьдесят! — не стал я дожидаться удара молотка.

— Шестьсот! — Исикава.

— Шестьсот десять! — Чесуэ.

— Шестьсот двадцать! — Хм, Сога.

— Шестьсот пятьдесят — Дважды хм. Ибо Хатано еще в игре.

— Шестьсот шестьдесят! — Опять Чесуэ.

Тишина. Что, сдулись? Ну так держите еще один камешек вашим жабам.

— Семьсот!

Насчет победы я пока не волновался. Танака умудрился выделить мне три миллиарда, видимо, не веря, что аристократы не будут бороться за подобный приз. Но я все еще надеялся уложиться в миллиард. Так что сейчас я меланхолично разглядывал потолки зала, которые, как и пол, были выполнены под мрамор. Бурный поток, что нес Нисидзоно, я пропускал мимо ушей, отслеживая только зал, реагируя на новые ставки. Поэтому очередной, особенно громкий вопль этого дельца от аукциона банально застал меня врасплох.

— Семьсот — три! ПРОДАНО юному негоцианту Сакураю Синдзи-сану.

Да ну нах. Вскинувшись, я оглядел зал и удивленно уставился на мужика с молотком. Неужто купил? За семьсот лямов? Зашибись… растет малина. Жалкие семьсот миллионов! Несколько человек, среди которых были Исикава, Сога и Хатано, даже хлопали в ладоши, приветствуя мою победу в торгах. И даже, блин, улыбались. Покивав на эти поздравления, наклонился к уху Анеко, продолжая улыбаться всем, кто на меня сейчас смотрит.

— Вот и договаривайся потом с аристократами о делах. Сожрут гораздо раньше.

— Это была проверка, Синдзи. По крайней мере, со стороны тех троих, с которыми ты общался.

— Проверка чего?

— Многого. Твоей платежеспособности, например. Или твоего терпения. Да и просто поведения. Ты ведь не думал, что они вот так возьмут и начнут вести с тобой дела? И думаю, это не конец.

— Правильно думаешь. Я просто не ожидал, что проверки начнутся так скоро.

А вот Чесуэ, уверен, просто напакостить хотел или, что вероятней, вести переговоры о выкупе своих земель с тем на руках, что, как ему показалось, мне нужно. Зря он, конечно, родовые земли я теперь хрен кому продам, хоть и понимаю, КАКОЙ гемор меня ожидает в будущем. Нет, но семьсот миллионов! Жалкая сумма для такой сделки. План максимум я сегодня явно перевыполнил.

Последним лотом шел артефакт в виде кольца, свойства которого были не определены. Само кольцо буквально пару месяцев назад было куплено принцем Оамой у наместника Суао — городка на Тайване. Изначально, вроде как, было снято со статуи местного божка, имя которого уже и неизвестно, и не одно столетие бродило по карманам китайской аристократии, так ни разу и не покинув остров. Довольно простенькое кольцо, но непонятные то ли письмена, то ли знаки придавали ему таинственный вид. Чему способствовало его имя — «Ключ прошлого». А начальная цена в двадцать миллионов настраивала меня на его покупку. Должен же я иметь хоть какой-нибудь артефакт, а то несолидно как-то. Моя неспособность им воспользоваться и немного пафосное название идут лесом, все равно колечко мне нужно только ради статуса.

— Тридцать восемь миллионов пятьсот тысяч три! Продано! Юному господину, сыну неизвестных родителей.

Не понял?! Медленно поворачиваю голову в сторону принца, сидящего чуть в стороне от трибуны аукциониста лицом к залу. И натыкаюсь на его внимательный взгляд. Говорливый придурок что-то там нес про окончание аукциона, а я приподнял правую бровь, глядя в газа принца. Это его человек. Это его вечер. И на его вечере, его человек оскорбил его гостя. Я, конечно, все понимаю — простолюдин, голоногий, ничтожество… но сейчас я ЕГО ГОСТЬ. Вот он медленно закрывает глаза и, открыв их, смотрит куда-то в сторону трибуны.