Читать книгу - "Принцесса или ведьма - Соман Чайнани"

Агата посмотрела на последнюю картину в ряду. Мрачное видение: дети бросают книги сказок в костёр, а лес вокруг них пожирают языки пламени и клубы дыма.

«Пророчество о Читателе», – говорила леди Лессо.

Неужели это – будущее Гавальдона?

Её виски пульсировали, она пыталась понять, что же это значит. Кому так важно, что какие-то дети сжигают книги? Почему Гавальдон так важен для Садера и Директора школы? Как насчёт других деревень?

«Каких других деревень?»

Агата посчитала эти слова Директора школы просто незаконченной мыслью. Мир состоял из таких же деревень, которые находились где-то за пределами гавальдонского леса. Но почему их нет в этой галерее? Почему оттуда не похищают детей?

Шея снова пошла красными пятнами, и она вгляделась в облака дыма, нависшие над нарисованными детьми.

И поняла, что это не облака, а тени.

Огромные, чёрные. Они пробирались из горящего леса в деревню.

И они совсем не напоминали людей.

Её собственная тень на стене вдруг выросла и удлинилась. Агата в ужасе развернулась…

– Профессор Садер, – выдохнула она.

– Боюсь, я не очень хороший художник, Агата, – проговорил он. В руках у профессора был большой чемодан цвета клевера, что и костюм. – Реакция на мою новую картину оказалась не слишком хорошей.

– Но что это за тени?

– Я решил заглянуть сюда, когда обнаружил, что в музее Зла пропали колючки. Иногда злодеи ведут себя именно так, как от них и ожидают, – вздохнул он и направился к двери.

– Подождите! Почему это ваша последняя картина? – настаивала Агата. – Наша с Софи сказка закончится вот так?

Профессор Садер повернулся:

– Видишь ли, Агата, провидцы не могут просто взять и ответить на вопрос. Собственно, если бы я тебе ответил, то в наказание тут же постарел бы на десять лет. Именно поэтому большинство провидцев выглядят такими ужасно старыми. Им требуется совершить несколько ошибок, чтобы понять, что на вопросы отвечать не стоит. К счастью, я сам ошибся лишь однажды.

Он улыбнулся и снова направился к выходу.

– Но мне нужно знать, правда ли Тедрос – истинный возлюбленный Софи! – воскликнула Агата. – Скажите мне, поцелует ли он её?

– Ты поняла что-нибудь, изучая мою галерею, Агата? – спросил Садер.

Агата оглядела чучела животных.

– Что вам нравится, когда ваши ученики туго набиты?

Он не улыбнулся.

– Не каждый герой достигает славы. Но у тех, которым это удаётся, есть кое-что общее.

Судя по всему, он хотел, чтобы она сама догадалась, что же это.

– Они убивают злодеев? – спросила она.

– Никаких вопросов.

– Они убивают злодеев.

– Копни глубже, Агата. Что связывает между собой наших величайших героев?

Она проследила за его стеклянным взглядом и увидела синие флаги, свисавшие с потолка. На каждом из них был изображён знаменитый герой или героиня. Белоснежка, заточённая в гробу. Золушка, надевающая хрустальную туфельку. Джек, убивающий огромного великана. Гретель, толкающая ведьму в печь…

– Они живут счастливо, – неуверенно сказала она.

– Ах, да. Пожалуй, мне надо вернуться к тугому набиванию.

– Подождите…

Агата внимательно посмотрела на флаги и попыталась сосредоточиться. Копни глубже. Что объединяет всех этих героев? Да, они все красивы, добры и побеждают зло, но с чего они начинали? Белоснежка жила в тени мачехи. Золушка была служанкой у двух сводных сестёр. Мама Джека называла его дураком. Родители Гретель бросили её в лесу на погибель…

Вот что у них общего. Не то, как кончалась история.

А то, как она начиналась.

– Они доверяли своим врагам, – сказала Агата профессору.

– Да, их сказки начинались, когда они меньше всего этого ожидали, – сказал Садер, и серебряный лебедь на кармане его пиджака заблестел сильнее. – Окончив школу, они вышли в Бескрайние леса, ожидая эпических сражений с чудовищами и колдунами, и вдруг оказалось, что сказки начались прямо у них дома. Они не понимали, что злодеями могут быть самые близкие люди. Не понимали, что для того, чтобы найти свою счастливую концовку, герой должен сначала поискать у себя под носом.

– Значит, Софи должна искать у себя под носом, – проговорила Агата вслед профессору. – Вот каков ваш совет.

– Я говорил не о Софи.

Агата молча проводила его взглядом.

– Скажи им, чтобы ни о чём не беспокоились, – сказал он от двери. – Я уже подыскал замену.

Дверь закрылась.

– Подождите! – Агата бросилась к двери и распахнула её. – Вы куда-то уезжа…

Но профессора Садера в коридоре не было. Она выбежала в зал с лестницами, но там его не было. Учитель просто исчез.

Агата стояла между четырьмя лестницами. У неё засосало под ложечкой; она явно чего-то не понимала. Неужели сказка совсем не такая, как она думала? Но потом она вспомнила слова, которые по-прежнему крутились в голове, требуя внимания.

У себя под носом.

И тут она увидела след из шоколадных крошек, ведущий к лестнице Чести.

Крошки шоколада змеились по трём пролётам синих стеклянных лестниц, через мозаику из ракушек в коридоре, а потом вдруг исчезали возле мужского туалета.

Агата приложила ухо к инкрустированной жемчугом двери и отшатнулась, увидев, как из комнаты по другую сторону коридора выходят два всегдашника.

– Извините, – пробормотала она. – Я, э-э-э, просто…

– А, это девчонка, которая предпочитает мужские туалеты, – протянул один из мальчиков, и они прошли мимо.

Агата вздохнула и открыла дверь.

Туалеты в башне Чести больше напоминали не уборные, а настоящие дворцы: мраморные полы, фрески с мужчинами-русалками, которые сражались с морскими чудовищами, писсуары с ярко-синей водой и огромные кабинки из слоновой кости с сапфировыми унитазами и ваннами. В женских туалетах невыносимо несло парфюмом, а вот здесь пахло чистой кожей с нотками пота. Следуя за шоколадными крошками вокруг кабинок и полных ванн, Агата ни с того ни с сего задумалась, в какой из них недавно лежал Тедрос, и покраснела, как свёкла. «С каких это пор ты думаешь о мальчиках? И о ваннах? Ты вообще потеряла…»

Всхлип. Из последней кабинки.

– Эй? – спросила она.

Никто не ответил.

Она постучала в дверь.