Читать книгу - "Век золотых роз - Анна Клименко"

– Прими их как жертву, мать моего народа, – прошептал он с улыбкой. И, не переставая улыбаться, медленно поднялся во весь рост.

А потом было замечательное чувство наполненности, и вседозволенности, и сладостное ощущение выплескивающейся за пределы серого кокона пелены Смерти. Синх парил над землей, и нити, сплетенные из невесомго, существующего лишь в воображении пепла, прошили четверых лучников-ийлуров, обращая их тела в высохшие, лишенные всякой влаги оболочки.

– Я принимаю твою жертву, – прошелестел в сознании голос, – узри то, чего достоин!

Все завертелось перед глазами, смазываясь в мешанину черно-белых пятен. Элхадж хотел вдохнуть – но уже не мог; легкие пронзила горячая, ни с чем не сравнимая боль.

– Мать, что ты делаешь со мной? – из последних сил выдохнул Элхадж, – за что?

Он уже падал в бесконечную, черную пропасть, обернутый мягким бархатом вечной ночи.

– Ты узришь лик своей богини, – усмехнулась Шейнира.

И синх увидел.

…Она была почти свободна. И, хотя руки по-прежнему отягощала цепь, ее могущество возросло многократно, грозя испепелить жалкий разум смертного.

– Разве ты не доволен? – от этого голоса Элхаджу показалось, что череп его вот-вот лопнет перезрелым плодом.

Но он все же заставил себя поднять глаза.

– Спрашивай, – пророкотала Шейнира, – ты заслужил.

– Где твое ожерелье, великая мать?

Ожерелье Проклятых душ исчезло с ее груди, словно его и не было.

– Это уже неважно. Твой рубин будет первым в новом ожерелье.

Синх огляделся. Кажется, все то же подземелье, где он видел Шейниру и раньше. Но – но! – как же возросли ее силы… Неужели это его, Элхаджа, заслуга?

– Один смертный может быть сильнее бога, – ответила Шейнира на так и не прозвучавший вопрос, – а теперь… Иди, Элхадж. И помни – что бы ты не услышал, знай, что это ложь, придуманная Отступником специально для тебя. Иди до конца, теперь у тебя уже нет иного пути.

Внезапно ее лицо приблизилось, обдавая синха ледяным холодом. И Элхадж, скорчившись под пристальным взглядом богини, взглянул в ее третий глаз, внезапно открывшийся во лбу, похожий на три лепестка лилии, соединенных вместе, с тройным алым зрачком…

– Больше я тебе не могу помочь, – прошелестела Шейнира, – иди же, время настает.

– Да… я убью его… – выдохнул Элхадж, – убью…

– Награда будет достойной тебя, мой верный слуга.

…Он очнулся на рассвете посреди вереска, пожелтевшего и высушенного так, словно много дней здесь не падало ни капли дождя. Каждая косточка, каждая мышца ныла, как после хорошей драки; но от стрелы, пронзившей предплечье, не осталось и следа – точно также, как и от раны. А кожу на груди жгло так, что невозможно было прикоснуться.

Морщась, Элхадж заглянул в ворот альсунеи. Багровым шрамом на зеленой коже полыхало свежее клеймо. Три лепестка лилии, соединенные вместе и заключенные в идеальный круг…

«Меченый Шейнирой», – кровь толчками приливала к голове, сознание мутилось от боли, – «теперь я и правда принадлежу ей»…

Но ужаснее всего было то, что синх не ощутил никакой радости. Ни капли.

– Прости мою неблагодарность, Великая Мать, – пробормотал он, – прости.

Кое-как поднявшись, синх подобрал меч и, волоча его по земле, двинулся к алтарю. Причина, по которой Указующий направил его именно сюда, прочь от долины Золотых роз, по-прежнему оставалась загадкой.

* * *

«Ну-ка, посмотрим».

Он обошел алтарь, внимательно оглядывая гладкую малахитовую поверхность. Ни изъяна, ни трещинки – словно за долгие годы ни солнце, ни ветер, ни дожди не коснулись камня. Элхадж, кривясь от боли в обожженной груди, опустился на четвереньки. В конце концов, должна же быть ну хоть маленькая подсказка? И синх принялся тщательно ощупывать холодные грани призмы.

К полудню, обливаясь потом и поминая недобрым словом Указующего, Элхадж пришел к выводу, что если что и было припрятано в алтаре, то, к сожалению, так и осталось недоступным. Он уселся рядом, достал флягу и жадно допил остатки воды. Было жаль впустую потраченного времени – а ведь уже мог дойти до Храма и бросить вызов Отступнику… Солнце пекло нещадно, душные испарения стекались в низину, отчего воздух становился прогорклым, словно старое масло.

«Сейчас пойду обратно», – тоскливо подумал Элхадж, щурясь на алтарь, – «эх, сколько времени ушло, и все зазря!»

Он щурился на малахитовую призму в знойной дымке. Казалось, что разогретый камень ожил, и зеленые узоры движутся, складываясь вполне определенным рисунком…

Элхаджа словно подбросило. Ну да, да! А он, безмозглая ящерица, все грани ощупывал, да не там, и не так!

Теперь он четко видел два отпечатка рук синха на полированной поверхности камня. Что это, если не разгадка?

Подобравшись к алтарю, Элхадж осторожно приложил свои руки к отпечаткам – совпало идеально. И – ничего… Он разочарованно вздохнул, убрал руки. Ну надо же было так обмануться!

А затем – что-то заскрежетало внутри малахитовой глыбы. Алтарь медленно раскрывался, раздаваясь во все стороны сотнями колючих осколков и видом своим напоминая раскрывающуюся кувшинку.

– Спасибо тебе, великая Мать, – пробормотал Элхадж.

Малахитовые лепестки бессильно лежали на земле, словно никогда и не были единым целым. А там, где до этого было основание призмы, начинался подземный ход – древняя, истертая лестница, ведущая в темноту.

Элхадж подобрал Черного Убийцу и шагнул на первую ступеньку.

– Главное, не влезть в ловушку, – сказал он сам себе, бросая последний взгляд на небо.

«Следуй ровно тысячу шагов на закат, и тогда сможешь появиться в Храме там, где Отступник тебя не ждет».

…Он спускался долго, в кромешной тьме, неторопливо нащупывая каждую следующую ступень. Лестница вилась спиралью, ввинчиваясь в недра Эртинойса окаменевшим хребтом дракона. К слову, самих драконов в Эртинойсе уже давно никто не видел, но нет-нет, да ходили слухи о том, что когда-то этих кровожадных тварей было полно.

Болела обожженная грудь, Черный Убийца неумолимо натирал плечо – и Элхадж пару раз уже собрался его оставить, но каждый раз вспоминал о том, как легко Дар-Теен с помощью этой железки расправлялся с врагами.

«Потерплю, пригодится еще», – и Элхадж перекидывал ремень на другое плечо, такое же растертое.

А потом лестница уперлась в ровную площадку, и – на удивление – стало чуть светлее. Элхадж поморгал, пытаясь определить источник света, понял, что находится он за очень ветхой, полуразвалившейся дверью, и уже протянул руку к покрытому ржавчиной засову…

«А вдруг ловушка?»

Он отдернул пальцы – как выяснилось, очень вовремя. Что-то тихо зажужжало, и в подгнившую древесину, туда, где только что была рука синха, вонзился крошечный дротик.