Читать книгу - "Фаворит. Стрелец - Константин Калбазов"

Иван вообще не мог уяснить, как он оказался здесь и сейчас. Нет, то, что наследник неглуп и рассмотрел зерно истины в его записях, это понятно. Непонятно другое. Какого ляда он вообще брался изучать записи Карпова. Уж Хованская-то не стала бы обращать на них его внимание. Иван прекрасно помнил, какой была ее реакция. Проникся уважением к любовнику тетки? Ну, может быть. Хотя и сомнительно.

– Ты слышал об иезуитах?

– Да, цесаревич. И тот доктор, что отравился, был как раз из их числа, – ответил Иван.

А еще он понял, что лучше бы ему больше не отсвечивать в этом деле. Нет, Иван, конечно, осознавал, что, пока жив заказчик, Ирина в опасности. Но он еще не сошел с ума, чтобы ввязываться в противостояние с иезуитами. Кто оказывается на их пути, долго не живет. А что до дочери, то самая лучшая защита для нее – это тайна ее рождения. Вот тут нужно хорошенько озаботиться. А бодаться с целым орденом… Увольте, не нужно ему такого счастья.

– Верно, иезуит, – вздохнул Николай. – До посольства Адам Кравчик служил в университете в Вильно^[16]. Был близок с тамошним ректором, неким Петрасом Раудисом. Наш иезуит прибыл в университет по приглашению, чтобы основать медицинскую кафедру. Но на воплощение этого не нашлось средств. Прожил он там год, ну и коль скоро остался не у дел, они и надумали вдвоем себе занятие. Ни много ни мало начать прибирать к рукам Москву. Ну а как средства появятся, так Адам и вернется, основывать медицинскую кафедру. Да только не заладилось у них. Тетка Ирина стала помехой этому самому Кравчику. Тогда он с благословения своего начальника Раудиса решил убрать ее с дороги.

– Уж не посчитаться ли ты с ним решил, цесаревич?

– А что, если так?

– Прости, цесаревич. Я солдат, и убивать из-за угла не по мне.

Ну вот нет никакого желания становиться киллером, хоть ты тресни. Нет, жалость к иезуиту тут ни при чем. Было бы кого жалеть, только не такую змею. Им ведь плевать, кого убивать во имя веры, и уж тем более без разницы, как именно это делать. А тут уж как аукнется, так и откликнется. И бить исподтишка ему вовсе не претило. Но…

Лично у Ивана счета к иезуитам пока нет. Глупо? Лучше нанести превентивный удар, чем ожидать выпада противника? Ну, если бы он чувствовал опасность, угрожающую лично ему или его близким, то несомненно. Но дело-то в том, что он таковой угрозы не ощущал.

Ирина? Так они просто любовники, причем он тут в качестве игрушки. Так что причин идти и крошить всех направо и налево Иван не видел. Софья? Тут да. Но то, что он себе напридумывал в тот вечер, по большому счету притянуто за уши. И потом, он ведь не убивать шел, а хватать убийц. Разница, йолки! Лично малютке никто не угрожает, и, как уже говорилось, лучшая защита для нее – это тайна ее рождения.

Словом, нет у него никаких причин подаваться в киллеры. Пусть и по указанию цесаревича. Чем это ему может грозить? Опалой? Загубленной карьерой? А он стремится попасть в окружение наследника? Да он бы и с Ириной простился, только не отпустит она его. Во всяком случае, пока. И карьера по большому счету его не интересует. Так что не теряет он ничего.

– Значит, говоришь, убивать не по тебе? – вперив в него изучающий взгляд, задумчиво произнес Николай.

– Прости, цесаревич, – как заведенный повторил Иван. – Прикажи, и один против войска встану. Но вот так, как лихой какой… Не по мне это.

– Ну а дознание провести это по тебе?

– Это могу, и со всем прилежанием. Только не обессудь, дознатчик из меня плохой, государь.

– Может, и плохой, да только тех душегубов ты нашел. А коли так, то не мог не задаться вопросом, к чему это доктор решил грех на душу взять и лишить себя жизни.

– Может, испугался дыбы, – пожав плечами, указал на очевидное Иван.

– Не разочаровывай меня, десятник, – осуждающе покачал головой наследник. – Не поверю, чтобы такой разумник, как ты, не подумал о том, что иезуит тот боялся выдать нечто, чего нам знать не следует. На дыбе общительными становятся все.

– Так я и говорю – дыбы испугался, – вновь пожимая плечами, словно он именно это и имел в виду, произнес Иван.

Не сказать, что подобная мысль его не посещала. Еще как посещала. Просто ввязываться в это дело больше положенного не было никакого желания. Инициатива ведь наказуема исполнением. А шпионские игры, да еще и с иезуитами, – это не поход за золотом на Урал и не схватка с башкирами да разбойниками. Если эти твари возьмутся за дело, то удар может прилететь и от самого близкого человека.

– Вижу, что не хочешь в это ввязываться, – ухмыльнувшись, произнес цесаревич. – Но коли уж начал, то доделывай до конца. Мертвого нам уж не спросить, но есть живой, который знает все то, что унес с собой в могилу этот самый Кравчик.

– Ты о ректоре Вильненского университета, цесаревич? – уточнил Иван.

– О нем. Надо бы его порасспросить, что эти змеи еще решили учудить в Москве. Сделаешь?

– Это сделаю, цесаревич. Но убивать…

– С этим как получится. По сути, мне его жизнь не нужна. Где-то даже будет и хорошо, если он останется жив. Пусть помнят, что я знаю.

– Слушаюсь, цесаревич.

А как ты ему откажешь? Тут ведь еще какое дело: царь Дмитрий объявил сына соправителем. И сегодня с утра о том глашатаи выкликали. Практика на Руси далеко не новая, да и полезная. Лучше начать передавать дела понемногу, чем на наследника потом вывалится вся куча. Если, конечно, тебе не все равно, что будет с твоими начинаниями после твоего ухода. Так что перед Карповым, считай, уж государь стоит, пусть пока и не полноправный.

– Ну что, Иван, пойдем поглядим, чьи воины лучше? Ты как, в своих не сомневаешься? – удовлетворенный итогом, закруглил беседу Николай.

– Не сомневаюсь, цесаревич.

– Вот и ладно. Поглядим, чего стоит школа русская против иноземной.