Читать книгу - "Навия. Западня - Елена Булганова"

– Ты знаешь что-нибудь про мою дочь?

– Конечно, – отозвался Вил как ни в чем не бывало. – Я с ней хорошо знаком.

– Что?! Она… жива?

– Дана, ну я же только что тебе объяснил: состариться в Блишеме проблематично. А умереть и вовсе можно только по личному распоряжению Властителя. Когда я и еще несколько человек собирались в этот мир, нас пригласили во дворец на посвящение и торжественный пир. Вот, кстати, сейчас покажу.

У меня возникла дикая идея, что сейчас он представит мне фотки с той пирушки и там я увижу свою дочь и… своего, получается, бывшего мужа. Но Вилли отошел к старинному комоду в изножье кровати, опустился на корточки и порылся в ящиках, а потом повернулся ко мне, держа на уровне груди и растягивая за рукава черно-белую футболку. Ее украшал принт – изображенное легкими штрихами лицо девушки с толстой косой, уложенной вокруг головы, подбородок гордо вскинут, взгляд прямой, а глаза печальные. По кругу шли незнакомые мне письмена.

– Твоя дочь вручала нам эти футболки.

– А кто это? И что написано?

Вилли глянул на меня удивленно, покачал головой, вздохнул сочувственно:

– Так напугалась ночью, что себя не узнаешь? А написано: «Искатели Деи». Твоих портретов во дворце много, но этот самый удачный.

Меня подмывало спросить, а не ошибся ли он: я ведь на эту красивую, грустную девушку ну ни капли не похожа. И дело даже не в том, что она старше меня лет на пять, – она просто другая. Жаль, что узнал меня не только Вилли.

– Как зовут мою дочь?

– Параклея. Это ты так ее назвала, хотя теперь это имя у нас очень популярно. Погоди, проверю Ингу.

Унесся за дверь, и у меня осталось четкое ощущение, что о моей дочке Вил что-то намеренно недоговаривает. Это было мучительно.

– Ты уже можешь встать? – снова заглянул он в комнату. – Тогда иди сюда и присмотри за Ингой, она опять неспокойна. А я какой-нибудь еды разогрею, твой Дятлов наверняка не ел и не пил, пока тебя искал.

Отшвырнув с ног одеяло, а заодно и тяжкие раздумья, я босиком по пушистому ковру перебежала в гостиную, хорошо мне знакомую. Инга, спеленутая еще похлеще меня, лежала сейчас на том самом диванчике, где мы так часто сиживали с Кимкой, – парни обычно располагались прямо на ковре. Болтали, смотрели телик на полстены, особенно всякие концерты или важные для парней матчи. Трудно поверить, что это беззаботное время было совсем недавно. Инга в самом деле металась, пыталась освободить руки – пришлось придерживать ее. Бормотала что-то, переходя с языка на язык, все – мне незнакомые.

Я даже погладила ее по голове и по щеке, стараясь успокоить. Не сказать чтобы Инга Конрад мне особо нравилась, но сейчас я думала о ее мужестве, до которого мне никогда не дорасти. Лететь ради моего спокойствия в неизвестность с завязанными глазами, зная, что ею легко пожертвуют, что она в общем-то не в счет… Тот гадкий сукр хотел скормить ее Тени, чтобы спасти меня. А Инга, даже обрушиваясь в неизвестность, не сдернула повязку, не хотела никого убивать.

Но тут я услышала, как подъехала к дому машина, и Вилли, выглянув из кухни, спросил со смешком:

– Не тянет спрятаться?

– Есть немного.

Но Сашка уже ворвался в гостиную, подскочил, рухнул на ковер и крепко обнял мои колени – раньше он никогда не позволял себе такой демонстрации чувств. Впрочем, Вил моментально испарился в сторону прихожей, а Инга все еще не пришла в себя.

– Ругаться будешь? – спросила я осторожно. – Учти, мне этой ночью и так досталось.

Но Дятлов молчал, и я забеспокоилась всерьез.

– Са-аш?

– Богдана, что ты творишь?

Голос звучал без обычной смешинки, хрипло и сухо. Я изо всех сил изобразила покаянный вид, хотя, честно сказать, особой вины за собой не ощущала. Мой побег из дома и сейчас казался мне правильным и даже благородным решением.

– Мне казалось, что мы с тобой – это нечто большее, чем друзья или школьная парочка. Что мы две половинки, как ни глупо звучит.

– Так и есть, ага.

– А на деле оказалось, что ты в любой момент можешь начать действовать по своему плану, и если я хочу быть рядом, то должен глаз с тебя не спускать. Так, да?

– Ну… то есть нет, не так, – зачастила я. – Просто ты тоже должен меня понять. Я проснулась в маминой комнате и вдруг осознала, что жизнь моя превратилась в кошмар, что я уже и не живу практически, только трясусь от страха. И неправильно втягивать в эту жуть того, кто мне по-настоящему дорог.

Уф, подействовало. Сашка вроде как выдохнул, сел рядом и приобнял меня за плечи. Спросил гораздо мягче:

– Расскажи, чего ты боишься?

– Да всего, говорю же тебе! Боюсь тех, кто охотится за мной. Боюсь того, во что я превращаюсь по ночам. Боюсь, что из-за меня может погибнуть кто-то близкий – ты, Кимка, Вилли. Как уже погибли водитель такси, мой отчим и два всадника этой ночью! Боюсь, что память вернется неожиданно и я кого-нибудь испепелю взглядом. А если нет, то все равно стану почти инвалидом! Боюсь оставаться в этом мире, но того, другого мира боюсь еще больше!

Я перевела дух. Сашка скользнул ладонью по моей шее, запустил пальцы в волосы – мне всегда нравилось, как он это делает, пальцы у него теплые и ласковые.

– Это все, или ты остановилась передохнуть?

– А по-твоему, этого недостаточно?

Я аж захлебнулась от возмущения, он одним вопросом вроде как обесценил мои кошмары.

– Да нет, ничего так, вполне. Просто я подумал, что еще ты боишься вспомнить, что связывает вас с Артуром, потому что эти воспоминания могут перевернуть твою жизнь.

– Это не я, а ты этого боишься, – пробормотала я.

– Возможно, хотя не совсем верно. Больше всего я боюсь за тебя. Пожалуйста, расскажи все, что случилось этой ночью.

И я рассказала – четко, с деталями, словно отвечала вызубренный урок. Потом спросила:

– Ты правда подозревал в чем-то Вилли?

– Ну как сказать? Я давно догадался, что он живет в этом особняке без родителей, денег не считает. Потом однажды увидел его в лесу. Подозреваю, что он тогда спас мне жизнь. Да, а вот еще хохма: на прошлый Новый год он присмотрел для Линки подарок, что-то такое на шею. И попросил меня глянуть, нормально ли будет. А я в каталоге проверил цену и сказал, что не советую такое дарить: возникнут вопросы, если не у Лины, то уж точно у ее родителей.

– А что там было не так с ценой?

– Стоила побрякушка примерно столько же, сколько машина Линкиного отца.

Я хихикнула, но тут вспомнила кое-что еще и сменила тему:

– Скажи, ты согласился бы уйти туда, в Блишем? Вот Вил говорит, что это невероятный город, что там безумно интересно и здорово. Ну, у меня-то выбора нет, здесь я буду незрячей, и то, если раньше не убьют. То есть теоретически ты мог бы уйти за мной из этого мира?