Читать книгу - "Король и спасительница - Кристина Выборнова"

— Они хотят отвести нас в какой-то Ре-ет, я не знаю, что значит это слово, — объяснила я. Подруга меланхолично вздохнула:

— Ладно, у них тут везде не дворцы…

— Не дворцы — это точно, — согласилась я, разглядывая обстановку длинной обитой досками комнаты, куда нас запихнули. В сущности, никакой обстановки и не было, просто на полу лежали две толстых соломенных подстилки, забросанных тряпками, в углу примостилось нечто вроде печки, а рядом лежали мешки с продуктами, какая-то посуда и утварь. Впрочем, особенно грязно не было, варсотская аккуратность проявлялась даже здесь. Пацан продолжал нетерпеливо нас подталкивать, так что мы прошли сквозь комнату и обнаружили в другом ее конце еще одну дверь. Подросток открыл ее, схватил нас за руки и втянул во что-то типа темного чулана, где обнаружилась кое-как сделанная и очень вертикальная деревянная лесенка. С трудом поднявшись по ней, мы очутились у примерно такой же рассохшейся деревянной двери, но на этот раз подросток прежде, чем стучать, зачем-то откашлялся, выпятил грудь, поправил кепку и только потом осторожно поскребся в дверь. Из-за нее что-то неразборчиво буркнули по-варсотски. Пацан обрадовался, заулыбался, открыл дверь и втянул нас внутрь.

Мы оказались почти в такой же комнатке в форме пенала, как и внизу, только здесь было довольно большое окно, откуда падали косые солнечные лучи. В углу лежал маленький набор посуды и продуктов, стояла такая же переносная печка, а возле нее была циновка. Единственное отличие заключалось в том, что посреди этой комнаты стоял длинный и неожиданно высокий стол, а за столом среди невнятных бумажек и книжек озабоченно ковырялся какой-то человек в неизменной плоской кепке.

— Ави, Ре-е-ет, — почтительно протянул подросток, и тут же, будто спохватившись, смущенно поправился: — Авилекса-а.

Я поняла, что «Ре-е-ет» было просто именем. Подросток похлопал нас по спинам и сообщил своему начальству, что мы, дескать, из другой страны, и с нами непонятно что делать. Человек за столом поднял голову и встал.

Первой взвизгнула Натка, у которой зрение было острее. Я же визжать не стала, потому что лишилась дара речи.

Перед нами был король собственной персоной, одетый в обычный для здешних мест наряд простого городского жителя: серо-бежевый длинный пиджак, такие же жилет и брюки и черная рубашка. На руке, которая опиралась о стол, были беловатые шрамы от ожога, но не виднелось ни одного перстня. Плоскую кепку он успел снять, пока вставал, и с еще большим удивлением я поняла, что волосы его теперь были в самом длинном месте до мочек ушей, а ближе к лицу и того короче. Теперешней прической он напомнил мне принца или пажа из детского мультика. Ему бы сейчас вообще больше подошло обращение не «ваше величество», а «ваше высочество», потому что он, то ли из-за прически, то ли еще почему-то, неожиданно будто помолодел. Впервые мне пришло в голову, что он ведь, не считая отсидки на троне в виде статуи, старше меня всего лишь на девять лет…

— Ли-ид? — все-таки для верности спросила я, по-варсотски растягивая слова и нерешительно глядя в его двухцветные глаза. Глаза моргнули и приняли бесповоротно бездомно-собачье выражение. Лид, с сомнамбулическим видом человека, который не понимает, что ему снится: хорошим сон или кошмар, тихо сказал:

— Соня?

Я стартовала с места и, совершив прыжок через стол, повисла у него на шее. Стол хрустнул, бумажки разлетелись, и король поспешно стащил меня на пол. Я с разгону чмокнула его в щеку, слегка промахнувшись, попала почти по губам, и, несколько застеснявшись, опустила голову. Король в ответ осторожно, но, вроде бы, ласково пощупал меня за волосы.

— Ни фига себе! — прокомментировала Натка позади нас.

— Лид, — сказала я, от волнения резко поднимая голову, так что его рука соскользнула мне на плечо. — Что у вас тут творится-то?! Откуда взялся Сьедин? А ты здесь кто? Ты как их всех собрал, за четыре всего дня?..

— Соня-а, говори медленно-о, — попросил король с сильным акцентом, внимательно выслушав мою речь.

— Так ты опять наколдуй, чтобы мы друг друга понимали, — удивилась я. — Зачем мучиться?

Лид покачал головой и повторил:

— Говори медленно-о, еще. Нельзя наколдуй… Колдова-ать нельзя.

— Час от часу не легче, — пробормотала я, но, временно приняв это как данность, раздельно повторила свои вопросы, повставляв даже кое-где те варсотские слова, которые знала, чтобы ему было легче. Король, не снимая руки с моего плеча, глубоко задумался: казалось, он вообще забыл, где находится. Но только я хотела уже потихоньку высвободится, как он вдруг выдал более-менее развернутый ответ:

— Сьедин король, пришел сюда, творит, как в своя страна… В своей стране, но хуже. Хуже, — повторил он с мрачным видом.

— А ты здесь кто?

— Гла-авный здесь, — отозвался Лид с усмешкой, кивнув на подростка, который глядел на нас с открытым ртом. — Нет высокородных больше тут. Они колдуют плохо-о, только Сьедин. И я.

— И чего? — включилась в разговор Натка. Лид слегка вздрогнул, вскинул на нее глаза и, узнав мою подругу, сказал:

— А, Натка-а, ави… Здрасьте.

— Наше вам с кисточкой, — хмыкнула подруга. — Ну так и чего?

Лид пожал плечами.

— Чего-то-о надо дела-ать, — выговорил он и добавил, подумав:

— Было.

— А, ясно, и ты организовал что-то вроде сопротивления? — сказала я.

— Да, Соня.

— Это я все понимаю… Но за четыре дня?!

— Месяца, — сказал Лид.

— Да нет, ты путаешь, дня, это будет «день» по-русски.

— Месяца, — уперся король, с силой мотнув головой, так что его прическа а-ля «маленький принц» разлетелась во все стороны.

— Лид, боже мой, это день называется! — я порылась в памяти и сказала по-варсотски:

— Ксена-а, ксена-а! День, говорю. Четыре.

Я показала четыре пальца. Король тоже показал мне четыре пальца и упрямо заявил:

— Месяца.

Я переглянулась с Наткой. Та хихикнула. Король постучал мне по плечу, и, когда я повернулась, указал на стену. Там возникла картинка. Вначале Лид показал мне солнечное утро, потом солнце пробежалось по небу и зашло, наступила ночь. Король выключил картинку и сказал:

— День. Месяц — это… — он задумался, и в конце концов три раза продемонстрировал мне десять пальцев.

— Действительно, — согласилась я испуганно. — Это месяц. Но как же так…

— Время, — успокаивающе сказал Лид. — Здесь одно, там, — он красноречиво ткнул пальцем куда-то вбок, видимо, имея в виду наш мир, — …Там другое.

— Ох, — сказала я, и меня чуть заживо не съела совесть. Ведь я еще думала, не подождать ли пару дней! Теперь мне, наконец, стало ясно, почему здесь уже наступила осень и почему Лид выглядит так сильно изменившимся внешне: кажется, он даже похудел, наверное, потому, что не мог наколдовать себе еду. Кстати, почему не мог-то?