Читать книгу - "Безликий - Павел Корнев"

– Тысяча франков? – пробормотал Лука. – Серьезные запросы!

– Забудь!.. – только и махнул я рукой.

Содействием Рамона Миро теперь точно не заручиться, да и черт бы с ним. Сначала надо разобраться с китайцами…

Я вернулся на подоконник и закрыл глаза, пытаясь в мельчайших деталях восстановить в памяти окрестности конторы господина Чена. Но, как ни печально было это признавать, по всему выходило, что там мне до него не добраться. Даже если засяду с винтовкой где-нибудь на крыше, самое больше, на что смогу рассчитывать, – это на несколько выстрелов по движущемуся экипажу. А верх наверняка будет поднят, и попробуй попади в ростовщика!

Да и в саму контору тоже не зайти. Охранники наверняка дежурят в холле у лестницы, там меня и остановят. Даже если прорвусь, остаются еще телохранители в приемной. И дверь кабинета такая массивная, что ее только взрывать…

Взрывать? А это мысль!

Я с сомнением посмотрел на Луку и решил его в свой план не посвящать, поэтому воспользоваться телефоном из бара на втором этаже. Позвонил, как ни удивительно, Рамону Миро.

– Слушаю! – отозвался тот после трех или четырех гудков. – Да, узнал, синьор Маркес. Нашли деньги?

– Не все сразу, – сказал я и поинтересовался: – Та граната на вашем столе – она мощная?

– Допустим, – осторожно ответил Миро. – А почему вас это волнует?

– Сколько вы хотите за нее?

– Зачем она вам вдруг понадобилась?

– Я же не спрашиваю, зачем вам тысяча франков! Вы торгуете оружием, так? У вас есть товар, у меня деньги. Все просто.

Долгое время в трубке слышался только шум помех, затем Рамон Миро объявил цену:

– Сто франков.

– Да вы издеваетесь! – вспылил я. – Пятьдесят, и ни сантимом больше!

– Сто! – отрезал Миро. – И, синьор Маркес, обойдемся без торга. Считайте это платой за риск. Я вас не знаю.

– Черт с вами, – сдался я. – Только включите в эту цену доставку до площади Ома.

– По рукам!

Мы обговорили детали, а потом я повесил трубку и отправился в костюмерную комнату, намереваясь подготовиться к небольшому маскараду…

5

Гранату на площадь Ома привез тот самый черноволосый паренек, что отпер мне калитку.

– Где деньги? – сразу спросил он.

– Держи.

Я вытащил заранее отложенные в карман банкноты и вручил парню полсотни франков одной купюрой и пять мятых десяток. Тот внимательно проверил их и лишь после этого расстегнул кожаный саквояж и передал мне увесистый холщовый мешочек.

Я убедился, что там лежит ручная граната с уже вкрученным запалом, затем уточнил:

– Через сколько рванет?

– Обычная задержка – пять или шесть секунд.

– Нормально.

Паренек запрыгнул на заднюю площадку проезжавшего мимо паровика и укатил прочь, а я убрал мешок в пухлую сумку с перекинутым через плечо ремнем, отошел к витрине и придирчиво оглядел свое отражение в стекле.

Темно-синяя тужурка с начищенными медными пуговицами, форменная фуражка, приметная бляха, сумка.

Почтальон.

Уж не знаю, для какого представления понадобился этот наряд, но скопировали униформу столичных почтальонов просто мастерски. Со стороны подделку было попросту не определить.

До Максвелл-стрит я добирался пешком. Выглаженные китель и брюки за это время слегка пообмялись, а ботинки запылились, и сходство с обычным, замотанным жизнью служащим городской почты стало абсолютным. В одном из глухих переулков, где сильно пахло мочой и гниющим мусором, я приклеил на верхнюю губу длинные усы и слегка исправил форму носа телесного цвета накладкой, потом посмотрелся в карманное зеркальце и остался увиденным доволен.

Сам на себя не похож, а это главное.

Как и сказал Лука, перед конторским зданием прохаживался констебль, а у крыльца курил один из людей Джимми Чена в неброском, но весьма недешевом костюме. Больше никто знакомый на глаза не попался. Стоя у соседнего дома, я специально пролистал блокнот, но нет – запечатленные там китайцы нигде поблизости не маячили.

Ладно, иду дальше…

В переулке на углу конторы терся какой-то оборванец, но он лишь мельком взглянул на меня и сразу потерял всякий интерес. То ли наблюдатель, то ли просто бродяга. В любом случае курьеры и посыльные пользовались черным ходом постоянно – тут я с униформой почтальона попал в яблочко.

Во дворе конторы караул выставить не озаботились, да и в полутемном помещении за конторкой у телеграфного аппарата дежурил лишь сонный клерк.

– Срочная депеша для господина Чена! – с порога объявил я, имитируя северно-континентальный акцент. – Он у себя?

– Где еще ему быть? – философски ответил клерк и выставил на конторку контейнер пневматической почты, а сам отвернулся и начал возиться с какими-то переключателями.

Когда он закончил и начал оборачиваться, я подступил сзади и взял тощую шею в удушающий захват, испытанный на себе в Ньютон-Маркте. Сдавил, пережимая артерии, и бедолага враз обмяк и опустился на пол.

Я убедился, что не переборщил с удушением, потом передвинул к себе телефонный аппарат и набрал вызубренный наизусть номер.

– Приемная господин Чена, – послышалось из трубки уже после первого же гудка.

– Господин Чен свободен? – спросил я, на сей раз – без всякого акцента. – Это Юго-Западное кредитное товарищество, мы хотим обсудить выкуп ряда закладных, но, если у него посетители, я перезвоню позже.

– Оставайтесь на линии, – попросил секретарь ростовщика. – Соединяю…

Кинув трубку болтаться на проводе, я дернул петлю запала и сунул гранату в контейнер.

Раз!

Контейнер отправился в трубу пневмопочты.

Два!

Стоило лишь потянуть на себя рычаг, как негромко хлопнуло, и смертоносное послание унеслось на третий этаж.

Три!

Я подскочил к входной двери.

Четыре!

Дальше уже не торопился и зашагал через двор без всякой суеты и спешки. И в тот же миг на другой стороне дома глухо хлопнул взрыв!

Пять! Пять!

Когда я вывернул в переулок, оборванца на углу уже и след простыл. Мне только и оставалось, что перебежать до соседнего дома и юркнуть в подворотню.

Фуражку и тужурку – на землю! Приметные форменные брюки – туда же!

Взамен я вытащил из почтальонской сумки свободного кроя штаны, а парусиновую куртку натянул прямо поверх майки. Вновь обулся, нацепил на голову кепку и рывком отодрал усы. Театральный клей присох как-то слишком уж сильно, кожу обожгло огнем.

Вполголоса изрыгая проклятия и ругательства, я собрал ненужную больше униформу в просторную сумку и поспешил прочь.