Читать книгу - "Похитители душ. Операция «Антиирод» - Полина Каминская"

— Объясняю, — торопливо согласился «гербарий». — В соответствии со строгим недельным распорядком, по пятницам единственным отключенным чувством является чувство вкуса.

— Так, — задумчиво произнес Саша. — Я, кажется, начинаю понимать… В четверг не было света. Значит…

— Вы на правильном пути, — подбодрил его букет. — У вас хорошо развито логическое мышление. Я не премину сообщить об этом начальству.

— Значит, по четвергам у вас отключают зрение?

— И зрение, — поправил букет.

— То есть… — Саша быстро прикинул про себя, — в понедельник у вас тут вообще ничего не видно, не слышно и не вкусно?

— Совершенно верно! Понедельник — день отды ха. Зрение, обоняние, осязание, слух, вкус — все чувства отдыхают.

— А во вторник? С чего начинаете врубать?

— Простите?

— С какого чувства начинаете?

— С осязания.

Саша мысленно порадовался за себя, что очутился в этом специальном мире к концу четверга.

— Попробуйте вино, — гостеприимно предложил букет.

— Спасибо. Я лучше водички попью. Все равно никакой разницы, — отказался Саша.

— Напрасно, напрасно, у нас великолепная коллекция вин. И, скажу вам по секрету, я лично считаю, что виноделие — одна из самых полезных и перспективных отраслей человечества.

Нашел секрет! Саша криво улыбнулся букету и взял высокий бокал с красным вином. Ну и что? Одно расстройство. Вода, подкрашенная чернилами. Хоть с градусами, надеюсь, они здесь ничего не сотворили?

Да нет, похоже, что нет. В животе приятно потеплело, а после пяти-шести глотков и настроение стало повышаться.

— Надеюсь, завтра я смогу насладиться вашими винами в полной мере, — заметил он, любезно улыбаясь букету.

— Завтра?

— Следуя вашей логике, завтра все мои чувства будут при мне? — расширил свой вопрос Саша.

Букет в замешательстве поерзал по столу и даже потерял форму, снова став каплей.

— К сожалению, на данный момент я не уполномочен обсуждать с вами ваше ближайшее будущее…

— А ЧТО вы уполномочены обсуждать? — поинтересовался Саша. Логичней, кстати, было бы спросить: КЕМ уполномочен?

— Ну-у… Ваши привязанности, способности, гм, гм, притязания…

— Что, что? Какие это еще притязания?

— В частности, я должен был выяснить ваше отношение к подвигу.

— Положительное, — доверительно сообщил Саша, откидываясь на стуле. Никакого удовольствия прием пищи ему не доставил, но чувство голода исчезло.

— Какой вид подвига предпочитаете? Героический Одномоментный? С жертвами? Без? Протяженный Дискретный? Протяженный Единовременный? За Идею? Немотивированный? Во имя кого-либо? Анонимный?

Саша совершенно растерялся от вываленной на него внезапно столь необычной классификации подвигов.

— Я… немножко не понял… Как, как вы сказали? Протяженная идея?

— Я не говорил: протяженная идея! — строго осадил его букет. И тихо добавил про себя:

— Предупреждали же меня — вин до еды не подавать…

— Не могли бы вы рассказать поподробней? — попросил Саша, пропуская мимо ушей замечание насчет вина.

— Хорошо. Давайте подробней. — Букет покачал цветами и заговорил тоном учительницы, которая уже час бьется с тупым учеником:

— Итак. Подвиги, как известно, делятся на одномоментные и протяженные. К одномоментным относятся героические деяния, совершаемые, как следует из названия, в один момент. И, как правило, под действием сильного душевного порыва. К таким подвигам относятся, в частности: падение на амбразуру, забегание в горящий дом и вынесение оттуда младенцев, спасение утопающих…

— Вы что — лекции в жэках читаете? — поинтересовался Саша.

— Почему вы так решили?

— Меня после второй вашей фразы в сон потянуло.

— Я могу и не рассказывать, — обиделся букет. — Вы сами попросили.

— Все, все, извините, я постараюсь больше не перебивать, — извинился Саша и постарался устроиться максимально неудобно, чтобы не засыпать. Он внимательно прослушал все, что касалось подвигов одномоментных, заинтересовался протяженными дискретными подвигами, но на немотивированных его таки сморил сон.

— …Таким образом, — профессионально повышая голос, закончил букет, — вы можете выбрать себе любой из вышеперечисленных видов подвигов!

— Спасибо, — поблагодарил Саша, стараясь подавить зевок. — Но я не понял, какое это все имеет отношение ко мне?

— Как это — какое? — Ввиду отсутствия рук букету пришлось всплеснуть цветами. — А зачем вы сюда, собственно, пришли? Почему я вожусь тут с вами второй день? Объясняю, растолковываю! Я уже мозоль себе набил на языке!

— Ну уж, ну уж! Насчет мозоли это вы преувеличиваете… — попытался было возразить Саша, но букет уже разошелся не на шутку.

— Присылают кого ни попадя! Ни подготовки, ни воспитания! Сами толком не знают, чего хотят! А я тут с ними возись! Все! Ухожу!

— В монастырь? — подсказал Саша, живо припоминая нервного короля из отечественного варианта "Золушки".

От неожиданности букет на мгновение замолчал, но тут же взорвался с новой силой:

— Вот! Он еще и издевается! Меня — в монастырь! Меня! Средоточие порока и невоздержанности! Какое кощунство!

— Средоточие чего? — переспросил Саша, поражаясь неожиданной самокритичности букета.

— Все, — сказал букет, внезапно успокаиваясь. — Я умываю руки. Вы закончили прием пищи?

— Да, спасибо.

— Тогда прошу вас следовать за мной. — И прозвучало это весьма зловеще.

Саша покорно встал из-за стола и повернулся к выходу. То есть повернулся-то он к той единственной, насколько удалось заметить, двери, через которую вошел. А вот и фигушки! Вместо тяжелой дубовой двери на стене теперь красовался потертый гобелен. Где на выцветшей от времени травке не меньше дюжины молоденьких пастушек предавались повальному греху с волосатоногими фавнами. А, впрочем, я могу и ошибаться. Может, и не пастушки. И, может, и не с фавнами. Черт их разберет. Но зрелище, доложу я вам, весьма бойкое.

— Интересуетесь? — язвительно проскрипели сзади. — Пожалуйста, пожалуйста, я подожду.

— Нет, просто выход ищу, — краснея, ответил Саша.

— Здесь? — удивился букет, приплясывая около низенькой дверцы справа от камина. В его голосе звучало нетерпеливое снисхождение ребенка, папаша которого, вместо того, чтобы топать с сыном на рыбалку, уже битый час наблюдает голые ляжки соседки, пропалывающей огород.

— У нас, — с нажимом заметил Саша, — принято выходить через ту же дверь, что и вошел.