Читать книгу - "Повелитель Ижоры - Александр Егоров"

Старуха на переднем сиденье напомнила мне кого-то. Эта старуха поглядела на меня, отодвинула сумку, словно приглашая сесть. Опустившись на пластиковое сиденье, я только теперь понял, как сильно устал.

– Загорел-то как, – сказала тетка. – На юге отдыхал?

Я кивнул.

– И то верно. Чем тут у нас зависать, лучше мир посмотреть.

Автобус тем временем вывернул на проспект и понесся, завывая турбиной, в сторону новых районов. Фонари сливались в одну разноцветную елочную гирлянду, и я понемногу начал дремать. Кажется, я отключился на пару минут; открыв же глаза, я уже не увидел старухи рядом с собой. Зато на сиденье лежала маленькая шоколадка в бумажной обертке. Я повертел ее в руках. Аленушка больше не скучала у темного пруда. Совсем наоборот: румяная розовощекая девочка лет четырех улыбалась мне с этикетки, будто желая похвастать своими чудесными молочными зубами («Будешь шоколад лопать, кариес получишь», – подумал я). Девочка тоже называлась Аленушкой – так было написано на бумажке, – только, вероятно, жила в счастливом и беззаботном параллельном прошлом.

Я надел вижн-дивайс и назвал номер. Ссылка была активной; толстый рыжий кот с заставки хитро поглядывал на меня, будто ждал чего-то.

– Ленка, – сказал я, когда она включила камеру. – Я хотел сказать… я вернулся. И я тебя очень люблю. И всегда любил, как только увидел в первый раз. Вот так.

Ленка не отвечала. Она почему-то закрыла глаза и не отвечала.

– Я тоже, – сказала она потом.

Выскочив из автобуса, я даже не снял вижн. Пустой желтый автобус пополз на свое кольцо, а я зашагал через темный пустырь, подсвечивая себе дорогу фонариком спикера: жители окрестных кварталов гуляли здесь с собаками, и лучше было смотреть под ноги. Двадцатиэтажные дома с горящими окнами выстроились передо мной широким полукругом, как изваяния языческих богов на Перуновой поляне, разве что были повыше, ну так и реальность эта была устроена посложнее. Но я больше не боялся сложностей. Она меня любит, думал я.

Когда меня окликнули сзади, я все еще улыбался. Обернувшись, я осветил фонариком трех или четырех гадов в дешевых кожаных куртках какого-то дерьмового цвета, будто их обладатели маскировались под окружающий пейзаж. Они двигались не спеша, почему-то уверенные, что я не убегу.

– Снял все быстро, – сказал один. – Очки, телефон.

Он немного ошибся во времени. Я ничего еще не снял и не собирался снимать. Улыбка на моем лице (я знал) превратилась в саркастическую гримасу, и мои собеседники истолковали ее неверно.

– Чего лыбишься? По е…алу хочешь? – спросил другой. И очень неторопливо – как всегда в этой тормозной модели – размахнулся для удара.

Купленные в Новгороде новые кроссовки были куда удобнее шведских башмаков из дубленой кожи. Я пружинисто подпрыгнул и нанес удар первым. И, едва опустившись на землю, ударил снова – прямо в чей-то рыхлый живот.

А потом побежал, легко и как-то празднично, зная, что сделал все так, как и должен был сделать. Возле самого дома молодая соседская овчарка, весело залаяв, припустила за мной – наверно, думала, что я с ней играю. Хозяин – мужик из нашего подъезда – окликнул меня, и я замедлил бег, а потом и вовсе остановился. Собака догнала меня и не замедлила обнюхать и обслюнявить с ног до головы. Я отдал ей половину шоколадки.

Родной скрипучий лифт кое-как поднял меня на двенадцатый этаж. На площадке пахло жареной картошкой и мусоропроводом. Я нажал кнопку звонка и, волнуясь, принялся ждать.

Спустя минуту дверь отворилась. Мать ахнула и обняла меня.

– Ты стал похож на отца, – сказала она, разглядывая меня изумленно. – Ты виделся с ним? Это и была твоя… командировка? Я сразу поняла, что ты к нему ездил.

– Ну да, – ответил я, не зная, что еще сказать.

– Далеко это?

– Довольно далеко. На юге. Видишь, даже позагорать немножко удалось. Так, слегка.

– Ничего себе слегка! Ты еще и вырос. А мускулы-то, мускулы…

В прихожей висело большое зеркало. Я остановился перед ним и долго вглядывался в свое отражение. За моей спиной в зеркальном мире виднелись темный шкаф и вешалка с моими старыми куртками. Мне пришло в голову, что все они будут мне малы, придется покупать новые.

– А теперь все кончилось? Ты больше никуда не уедешь? – спросила мать с тревогой.

– Никуда, мама.

– Вот и хорошо. Ты знаешь, пока тебя не было, звонила какая-то девочка… у тебя наконец появилась девочка?

– Появилась, – улыбнулся я.

– А потом еще Петров звонил, с работы. Интересовался, не хочешь ли ты к ним в отдел маркетинга пойти? Младшим аналитиком или вроде того. Но я думаю: если Николай Палыч тебе работу предлагает, так нужно соглашаться…

Она говорила еще о чем-то, но я слушал вполуха. Опустив зачем-то руку в карман, я вдруг нашел там еще кое-что из прошлой героической жизни. Значит, все это и вправду было, подумал я. А то я уже начал сомневаться.

– Да, я же тебе подарок привез, – сказал я матери. – С археологических раскопок.

И вложил ей в руку красивую золотую монетку.