Читать книгу - "По слову Блистательного Дома - Эльберд Гаглоев"

– Играй. Слева сарай горит.

И впервые с начала боя флейта зазвенела встревоженно. С правого фланга, резко развернувшись, сорвалась с места шеренга Топоров и бросилась к левому.

А наступавшие харсо строй таки продавили. Уже четвертый ряд закружил над головами топоры. Подпертая с тыла конница промяла строй и почти ворвалась в тыл, но, не успев набрать разгон, столкнулась с Топорами. Жуткий вой разнесся над полем. Верховые люто махали клинками, но пешцы, не страшась смерти, лезли под коней, рубили их точеные ноги, секли ребра конным, и трудно было сказать, кто кого превозможет.

– Играй. Сильно горит.

И уже целый ряд клювошлемных кольчужников волной нахлынул на конных и заткнул их телами прорыв.

Кавалер, не отрываясь, смотрел на левый фланг. Дыру заткнули и люто резались, восстанавливая строй.

– Как думаешь? Пора? – спросил он у седоусого.

Тот неторопливо кивнул головой:

– Пора.

Кавалер повернулся к флейтисту. Усмехнулся:

– Играй. Где ты, где ты, друг любезный?

Мараг. Сотенный

Мараг с яростью смотрел, как нижние восстановили строй, но сделать сейчас уже ничего не мог.

– Ты, – ткнул пальцем в десятника, – пойди, приведи сотенного Черных Ив. Пусть возьмет хоть три десятка. – С полусотней Мараг надеялся пробить все еще растрепанный левый фланг.

И тут над полем зазвенела, перекрывая рев битвы, веселая плясовая песенка. Марат в сердцах сплюнул.

Дети грязи. Что за музыка у них.

– Гляди, сотенный, – пихнул его в плечо один из воинов.

Мараг глянул и похолодел. Там же, слева, из высокой травы вставали всадники. Много. Много тяжелых, доспешных всадников. С длинными копьями. С ловкими в конном бою, хотя и не маленькими, треугольными щитами. На огромных окольчуженных конях. Пара сотен тяжелых конников. Скажете мало? Как бы не так. Неторопливо пошли. Перешли на рысь. Сорвались в галоп. За десяток шагов до харсо уронили копья. И ударили. Не дай вам Бог видеть удар тяжелой конницы. И более того, попасть под него.

Мараг в ужасе видел, как железная лавина ударила во фланг его войска и понеслась. Неостановимая. Тяжелые, залитые сталью жеребцы сбивали сухих горных лошадей, длинные копья вышвыривали из седел изломанные тела, и уже заблестели вспышки мечей, добивая уцелевших, а лавина рвалась, стремительно пожирая серокольчужное войско. Доспешные пошли на рысях, мерно взмахивая мечами.

Впервые люто вскричала флейта и, ответив ей слитным ревом, единым движением вперед шагнул правый фланг, и еще быстрее, чем раньше, засверкав клинками копий, пешие пошли на конных. И те не выдержали. Попятились. Но из лавины вырвалось железное щупальце и перекрыло путь возможного отхода. Началась рубка.

Мараг вздыбил коня, желая швырнуть его на стальных врагов, но кто-то повис на узде.

– Бежать надо, побратим. Смерть там, – рявкнул в ухо старый соратник.

– А здесь бесчестье.

– А там смерть.

Мараг видел, что цепь доспешных не крепка и еще можно пробить ее, вытащить из треклятого кольца хоть сколько-то своих, но предводитель доспешных, кто бы он ни был, понял его мысли. Резкий вопль боевой трубы, и к ним, со свистом, опустив длинные копья для удара, понесся десяток доспешных. Неведомый предводитель не желал рисковать победой.

Кавалер Горацио конт Флери

– Все, – проговорил кавалер, бросив поводья, – все, побратим.

– Не торопись, – ответил седоусый. – Что это?

– Где?

– Там, – указал он на увал.

А там клубилось густое серое облако дыма.

– Я не знаю, – растерянно сказал кавалер. – А что это?

– Не знаю. Но лучше готовься к худшему.

А в поле кипела лютая рубка. Нет ничего хуже в бою, чем окружение. Разве что смерть. Но окружение – это почти смерть.

Окруженные харсо рубились с яростью обреченных. И убивали. Но сами гибли. Гибли. Гибли. Кто-то собрал вокруг себя несколько десятков кольчужников к почти промял жесткую сеть конных латников, но прилетел откуда-то стальной кулак и разнес, как ком снега, рыхлую толпу верховых. Не все погибли. Кто-то вырвался из смертного кольца и мчался прочь, нахлестывая коня.

Дым быстро рассеялся, и перед изумленными взорами кавалера и седоусого оказался строй воинов. Немаленький строй. Впереди стояли, укрывшись большими, в рост человека, щитами пешие, а за ними угадывался глубокий строй конных. Ударил барабан, и пешие, повернувшись, стали расходиться. Отошли. Сбили два жестких квадрата. Замерли.

– Быстро играй. Пешим – встань, где был. Конным – быков всех угнали.

Быстро взвились в воздух резкие тревожные звуки, и конные, прекратив избиение побежденных, все вдруг развернулись и бросились наутек. Лишь несколько десятков, не ломая строя, урысили туда, откуда начали свою победоносную атаку и растворились среди высокой травы. А пешее воинство, ворча, как недовольный зверь, откатилось и замерло, медленно выравнивая ряды. Видно было, что уже не так плотен этот строй, как прежде.

– Топорам – ставь гребни.

И под нежную песнь флейты поползли из травы страшные гребенки. Но уже изрубленные, окровавленные.

А ошеломленные харсо, еще не верящие в свое спасение, остались посреди поля далеко от строя пеших. Мало их осталось. Может быть, сотня.

– Ты выдержишь вторую битву? – спросил седоусый.

– Не знаю. – Кавалер был рассержен. Победа была так близка.

А вражий строй стоял, не двигаясь, угрюмой тучей нависая над полем.

– Конных – почти четыре сотни. Пеших – два по сто, – безошибочно определил седоусый. – Отправь раненых в телеги. И укрепи строй.

– А…

– В телегах от раненых хоть какая-то польза. Сверху бить легче. Да и зеленые там, – неторопливо растолковывал седоусый. – Не бойся. Успеешь. Помоги, любезный друг.

– Ладно. Играй.

Коротенькая мелодия взмыла над полем. И от телег в сторону строя побежали десятков шесть в таких же белых одеждах, как копейщики. Те, что не густо, но попадались в завалах серокольчужных. Строй окреп. Налился силой. А к телегам небыстро отправились в таких же мантиях, но изрубленных, окровавленных. Дошли и растворились.

А разлетевшиеся брызгами верховые быстро сбивались в небольшие стайки, резво исчезая в зарослях высокой травы на левом фланге.

Над вражьим строем взлетела тоскливая, длинная, хриплая нота. Потом еще и еще.

Строй тронулся. На рысях пошли конные, длинным тяжелым бегом двинулась пехота.

За полторы сотни шагов остановились.