Читать книгу - "Рожденная чародейкой - Дэвид Фарланд"

– Но, ваше величество, обед почти готов!

– Ничего, обед подождет нашего возвращения. Дело важнее.

Гримсон неохотно кивнул, поскольку ничего другого не оставалось.

Вскоре они уже сидели верхом на свежих лошадях и скакали легким галопом по улицам. В этот час им никто не попадался навстречу, если только кошка какая прошмыгнет или феррин.

Через несколько минут они были уже в городских трущобах, в Вороньей бухте, где жались друг к другу расположенные вдоль городской стены у моря жилые лачуги, харчевни и постоялые дворы и где нечем было дышать от запахов тухлой рыбы, ворвани, мочи и вареных крабов. Каменная резьба на старинных зданиях здесь почернела от копоти.

Невзирая на поздний час, из открытых дверей веселых заведений доносились музыка и хриплый смех. То и дело слуги выкатывали из подвалов очередной бочонок с элем, и на каждом углу предлагали свой товар размалеванные девицы. Старухи при свете уличных фонарей чинили рыбачьи сети, над головами в поисках объедков проносились с криками чайки. Дети шныряли под ногами, как портовые крысы.

Эта часть города не спала никогда. Лодки выходили в море с утренним приливом и не возвращались до заката, если только не встречали левиафана.

В просветах между домами, лавочками и постоялыми дворами перед Иом то и дело открывался вид на бухту, имевшую форму конского копыта, усеянную тысячами рыбачьих лодок. Они покачивались на блистающей отражениями звезд воде, как кусочки коры пробкового дуба. У многих на носу имелись резные змеиные головы с белыми рунами устойчивости и нахождения пути вместо глаз.

Сержант Гримсон придержал коня и медленно въехал в темный переулок, где закопченные дома тесно лепились друг к дружке. Будь Иом одна, она ни за что на свете не рискнула бы проехать по такой улице, не обладая дарами.

Но она была Властительницей Рун, и при ней был стражник. Это придавало храбрости.

Копыта лошадей зацокали по мостовой. Какие-то люди тенями шмыгали мимо в темноте – единственный свет на этой улице изливался из открытой двери одного из последних домов. Из-за сарая вдруг вылетела пара мастифов в шипастых ошейниках, лая и рыча на лошадей.

Лошадь Гримсона встала на дыбы, конь Иом попятился. И пока она изо всех сил пыталась совладать с испуганным скакуном, из темных дверных проемов на улицу вынырнуло с полдюжины людей.

Один начал кричать на мастифов, бесстрашно пиная ихи осыпая такими непристойными ругательствами, каких Иом отродясь не слыхала. Какой-то юнец, подскочив к ней, ухватился грязными руками за повод лошади и уставился на Иом, разинув щербатый рот.

Третий подошел сзади. Вынырнул из тьмы – здоровенный детина с сединой в бороде. В руках у него быладубинка с шипами. Под лай мастифов он обратился к Гримсону:

– Слышь-ка, парень, чтой-то у тебя и лошадь хорошая, и девка красивая! Сдается, и золотишко в кошельке имеется. И чего б мне не порвать тебе брюхо да и не забрать все себе?

Собаки все лаяли, и Иом никак не могла успокоить коня. Щербатый юнец не отпускал повод, хотя и видел, что Иом вытащила из-за голенища сапога кинжал. Со своими дарами она справилась бы с этим нахалом без труда, но пока сдерживалась.

– Насчет женщины и коня мы с тобой не столкуемся, – отвечал Гримсон, – а вот насчет золотишка – пожалуй. Ибо сказано, что «много денег – воистину проклятие для человека».

Он вытащил кошелек и бросил его бандиту. Иом чуть не вскрикнула от возмущения.

Бандит взмахом дубинки отогнал одного из мастифов и громко расхохотался.

– Гримсон, – сказал он, – что это ты делаешь здесь, среди портовых крыс? Ищешь подходящую компанию, чтобы надраться? Или Габорн решил наконец засадить меня в кутузку?

– Не подходящую компанию ищу я нынче ночью, – весело отвечал Гримсон. – Иначе я бы не с тобой тут говорил.

В ближайшей лачуге отворилась дверь. Из нее выглянули трое любопытных детишек в лохмотьях.

Бандит с интересом взвесил на руке кошелек и бросил его обратно Гримсону.

– И чем я могу тебе помочь?

Гримсон вновь швырнул кошелек собеседнику, и тот вытаращил глаза.

– Королю понадобилось немножко собачатины. И, по его словам, Абель Скарби знает, где найти в городе лучших притравленных псов.

Абель широко улыбнулся.

– Это бойцовых, что ли? Мастифов? Булей?

– Нет, особой породы, – сказала Иом. – Такие желтые, маленькие собачки, быстро привыкающие к человеку и обладающие и другими ценными качествами. Кое-кто из лордов их терпеть не может, но вдруг вы сталкивались с этой породой?

Абель Скарби пристально поглядел на нее. Лицо Иом было прикрыто капюшоном, но одежда ее и лошадь выдавали высокое положение всадницы. Имени ее он не спросил, из чего Иом сделала вывод, что ему не в новинку обделывать с лордами темные делишки.

Абель сплюнул на мостовую.

– Не простая охотничья собачка, конечно, но найти можно. Я вам доложу, более злобных псов на свете не бывает. Помню одну кошмарную суку – коварная была, что мешок с ласками…

– Можно ли купить их немного? – спросила Иом. – Сегодня же ночью? Это не для меня. Для короля. Собак тридцать хотя бы, если не удастся достать больше.

Абель сказал:

– К рассвету будут. Иом закусила губу.

– И еще одно… Те, кто купят собак, должны взять дары чутья и передать их королевскому вектору. Я хорошо заплачу за это.

Абель Скарби громко сглотнул слюну, словно понял вдруг, с кем разговаривает. Он опустился на одно колено. И рыкнул на паренька, который держал поводья Иом:

– Кадор, убери лапы от королевской лошади. Кадор попятился и вскинул руки, словно защищаясь от удара.

– Простите нас, ваше величество, – сказал Абель. — Мы люди жесткие, привыкли беречь спину. Но в этом переулке мы чтим закон. И не хотели вас обидеть.

– Никто и не обижен, – сказала Иом. – Любой друг Габорна – мой друг.

Скарби поднял на нее встревоженный взгляд.

– Это правда, ваше величество? Что Габорн – Король Земли?

– Да.

– И… нас ожидают темные времена?

Иом кивнула.

Абель вернул ей кошелек со словами:

– Ваше величество, мне не нужны деньги.

Он положил дубинку перед собой на землю, как рыцарь кладет меч, предлагая его королю. В светлых глазах его появилось смешанное выражение надежды и боязни отказа, и Скарби сказал:

– Миледи, я человек простой. Шелковых штанов по праздникам не ношу и в хибару свою вас пригласить не рискну, поскольку воняет там, что в берлоге, да и стула чистого не найти, чтобы вас усадить. Но сердце у меня такое же гордое и верное, как у любого лорда, который перед вами на коленках стоит. И пусть я не рыцарь, но я тоже человек и жить мне охота, как всякому другому. Я еще кормлю семнадцать детей – сынов и дочек. Попросите же за меня короля – того, кто зовет меня своим другом, – пусть изберет меня и моих детей.