Читать книгу - "Три жизни Тани - Валентина Елисеева"

Однако Стир видел, что ослабевшая, находящаяся в беспамятстве колхи не способна прожевать и проглотить кусок мяса, поэтому втихаря от больших боссов варил в своём закутке бульоны и мясные каши для неё, а сырое мясо пропускал через мясорубку и приносил в клетку в виде фарша. Сам кормить клыкастую большую собаку он побаивался, но ему и не пришлось делать этого: заботу о кормлении и поении больной взял на себя Чёрный.

— Представляешь, ни разу сам фарш не съел, всё ей в пасть пихает, — делился Стир новостями с товарищами за стенами клуба, — и бульон вливает: вначале водой на неё брызнет, а как та пасть откроет, так бульон в неё льёт. Как он догадывается, какая еда не ему предназначена, а?

— Собаки — они умные твари, не горазд глупее нас, — важно изрекал самый старый из его собеседников, служивший сторожем и имевший в своем подчинении сторожевых собак.

Таня редко осознавала, что происходит вокруг, но периоды прояснения у неё понемногу становились всё продолжительней и случались всегда по ночам. Таня заметила, что ясность мысли приходит к ней одновременно с уменьшением озноба и жара, и чаще всего в ночной тьме, после того, как она увидит сон с кровавой рекой. Ощущая на своём языке вкус влаги, Таня понимала, что её действительно напоили водой, но откуда солёный терпкий привкус?

То, что поит её самолично Чёрный, она узнала, когда очнулась под «дождём» и увидела, кто организовал для неё этот дождь, а когда она раскрыла пасть, то новая порция воды пролилась в её горло прямо из пасти пса. Тогда Таня попробовала высказать «Спасибо», которое вылилось в тихий стон, и огромный пёс в ответ лизнул её в нос и лёг рядом, согревая её дрожащее тело своим теплом. От пса шёл жар, как от печки, но дальний от него бок никак не мог согреться, вынуждая Таню вертеться, пристраиваясь к псу то так, то этак, пока Чёрный с раздраженным ворчанием не водрузил на неё мощную лохматую лапу, прижав к полу. От лапы пошло блаженное тепло и на другую сторону Таниного тела, и она быстро пригрелась и заснула, чувствуя себя в полной безопасности рядом с этим заботливым зверем. Шурх из сновидения просчитался в своём прогнозе: такие, как она, могут выжить где угодно, если рядом есть такой вот Чёрный.

Глубокая, трепетная благодарность к псу затопила Таню. Поцелуи матери, что ей снились, были ласковыми прикосновениями собачьего языка. Отцовская рука — собачьей лапой. Чёрный своей заботой выдернул её с дорожки на тот свет, без него она умерла бы, Таня отчего-то не сомневалась в этом. В последнее время Тане не слишком везло на людей, но с собаками удивительно посчастливилось. Среди разумных существ, с которыми Таню сталкивала судьба, ей попадались и глупцы и негодяи, а вот среди псов и волков таковые пока ни разу не встретились.

На седьмой день Таня начала самостоятельно лакать воду, Чёрному приходилось лишь подтягивать к ней миску. На восьмой день она самостоятельно вылизала миску с жидкой кашей, а на девятый смогла сжевать нарезанное кусками мясо. Ветеринары признали, что собаке удалось вырвать у судьбы один шанс из сотни на то, чтобы выжить.

— Рыжая ещё на рынке доказала мне, что не слабачка, — самодовольно изрёк Кравен. — Она уже понесла?

Ветеринары замялись, объяснили, что срок слишком маленький, чтобы делать выводы, и что пик «брачного сезона» пришёлся на разгар болезни, так что… Кроме того, даже если что-то и было изначально, то после такого серьёзного заболевания нет особой надежды, что всё осталось на своих местах… И сейчас собаке требуется длительный период восстановления, во время которого ее гормональный фон вернётся к обычному состоянию: тому, что знаменует конец собачьей «семейной жизни»… Словом, Кравену прозрачно намекнули, что скорее всего придётся обождать со щенками до следующего «брачного сезона». Управляющий ругался так, что вокруг него опустели все помещения — работники попрятались от греха подальше, опасаясь попасть под горячую руку.

Владелец клуба на новости тоже отреагировал нервно:

— Когда у неё начнётся этот следующий сезон?! — орал Мафин, как оглашенный.

Бледные и трясущиеся ветеринары отвечали, что ждать придётся минимум полгода, но возможно, что и год, так как им неведомо, на какой планете родилась эта собака, с какими циклическими изменениями в природе связано функционирование её организма.

— Продолжительность календарного года во всех населенных мирах несильно отличается от стандартного общегалактического, — рявкнул Мафин, на что получил логичный ответ:

— Оттого и рамки мы задаем узкие: полгода — год.

— И это вы называете «узкие рамки»?!! Я не могу целый год не выпускать на арену лучшего бойца клуба, иначе о его прошлых победах все позабудут, сам он потеряет бойцовскую форму и его щенки не будут стоить и гроша! Кравен, ищи новую суку!

Управляющий поперхнулся. Переглянулся с ветеринарами, знающими не хуже его: если кобель породы Чёрного выбрал себе «супругу», то никакой другой самкой его уже не сманишь, нечего и пытаться.

— Давайте подождём немного, убедимся, что в этот раз с помётом не сложилось, — предложил Кравен.

— Хорошо, но ты тем временем ищи другие варианты, — прорычал Мафин.

Кравен кивнул и вышел из кабинета, в который был призван вместе с ветеринарами. Врачи многозначительно посмотрели на него, и как только захлопнулась дверь кабинета, прошептали:

— Босс, самку Чёрному сменить никак не получится!

— Получится, если прежнюю самку убьют у него на глазах, — возразил Кравен. — Верность мёртвым не хранят ни люди, ни собаки, да и горюют по погибшим недолго. Если колхи не понесла щенков, то пусть готовится иначе приносить прибыль клубу: в беспощадной реальности выживают лишь те, что кому-то на что-то сгодились. Дармоедов мы не кормим.

Десятый день заключения в вольере стал первым днём в клубе, который Таня провела в полном сознании, ни разу не провалившись во мглу беспамятства. Очнувшись утром, она заметила, что обрела постоянную прописку в клетке чёрного пса. Две новых миски: с водой и мясом, стояли с другой стороны от дверцы, напротив мисок Чёрного, а сама она лежала на свежей шкуре впритык с его подстилкой.

Поднявшись, она самостоятельно добрела до своих мисок на дрожащих лапах, а позавтракав, вернулась к тому режиму дня, что назначила себе еще в клетке у браконьеров: принялась бродить кругами по клетке, разминая ослабевшие мышцы. Предел в сто кругов она себе на первый раз не ставила, быстро поняв, что больше десятка раз вольер ей не обойти.

Чёрный пес, расположившись в центре клетки, внимательно наблюдал за её потугами зайти на десятый круг, и за тем, как она заканчивает тренировку ползком, добравшись до воды и жадно лакая. В действия Тани пёс вмешался в тот момент, когда она обессилено растянулась рядом с мисками, решив не мучиться дорогой до подстилки. Пёс совершенно не одобрил этого решения, недовольно заворчал и вынудил Таню подняться, больно дернув ее за холку. Отделаться жалобной мордой, скулением и вилянием хвостом не удалось: Чёрный отстал от нее только после того, как Таня доковыляла до своей подстилки.