Читать книгу - "Ангел без имени - Михаил Булыух"

В этом городе я выжигал дотла их гнезда, уже и не помню сколько раз. Проходило несколько лет, и на месте пепелища селилась новая стая. Может, они считали, что снаряд в одну воронку дважды не попадает, может, думали, что я забуду, не замечу, не захочу… не знаю. А может, просто не задавались вопросом, что же именно произошло с предыдущими квартирантами. Но, так или иначе, все одиннадцать гнездовий, разбросанных по городу, я знал замечательно. Так же четко знал, что семь из них пусты, я разорил их не больше пяти лет назад. Оставалось проверить всего четыре места.

Не раздумывая долго, бросился к ближайшему.

И да, хаосита взял с собой, крепко удерживая за подмышки. Он сопел, но летел молча, видно уже привык к такому способу перемещения.

Вопреки сложившемуся стереотипу, на кладбищах вампиры не селились. Во-первых, вокруг освещенная земля. Во-вторых, кресты, часовни, регулярные наезды священников. И в-третьих, даже со своими скудными умственными способностями вампиры понимали: постоянные ночные тусовки мрачного вида толстячков в местах массового упокоения быстро привлекут чье-то внимание.

Поэтому они предпочитали подвалы, катакомбы, канализации и прочие нейтральные подземные помещения. Наиболее благоприятными у них считались подземелья под хосписами, тюрьмами и стоматологическими клиниками. Все эти места так пропитаны страхом, болью и безнадегой, что заметить там темную ауру гнездовья очень трудно. Но я-то все эти места давно вычислил.

Первые два подвала, под зоокрематорием и Кремлем, оказались пусты. А вот третий, находящийся поблизости от второго, – уже заселен. Нужно сказать, что центр Москвы весь копан-перекопан. И в некоторых местах уходит в глубину на десятки уровней. Многие катакомбы забыты, несмотря на постоянную работу по их поиску. Но, пожалуй, единственный способ обнаружить все – это перевезти весь город в другое место, а потом, слой за слоем вскрывать тайны прошедших веков. По мнению городских властей, тайны таких усилий не стоят. А как по мне, я бы с удовольствием обрушил на этот гнилой муравейник огонь и серу. Ага, как на Содом и Гоморру. Слишком много жутких секретов скрывает город в своем безразмерном чреве. И гнездовья вампиров – один из самых безобидных.

В общем, двадцатью тремя этажами ниже всем известной кафельной, находящейся на Лубянке дом один, располагалась вонючая темная зала. Величиной примерно в две баскетбольных площадки. Там и размещалось уже обжитое гнездо.

Вампирским глазам свет почти не нужен, но в кромешной тьме они все же не видят. Поэтому, в связи с отсутствием электропроводки, в углах чадили тусклые зловонные факелы. Посередине зала стоял черный алтарь, который я уже раз двадцать разбивал на кусочки. А вновь заселившиеся вампиры с маниакальным упорством восстанавливали.

Да, нужно сказать, что попасть сюда довольно непросто. На лифте не спустишься, да и прямой лестницы тоже нет. Для начала, нужно войти в неприметную служебную дверь, находящуюся на станции метро «Чистые Пруды». Потом пройдя метров двести, в самом темном закоулке отыскать канализационный люк. Потом, петляя спускаться все глубже, пока не достигнешь нужного этажа. Каменная, истертая ногами живых мертвецов лестница, ведет и глубже, но сегодня мне туда не нужно. Небольшая келья с семью тяжелыми, обитыми железными полосами скрипучими дверями… Нам нужна вторая слева. Извилистый коридор, явно огибающий другие секретные помещения, скоро выведет в вампирье гнездо. Я это рассказываю на случай, если вдруг, через несколько лет не смогу по какой-то причине перебить вновь понаехавших гадов, а у вас образуется желание погеройствовать и найдется десяток-другой осиновых кольев. Ну, или литр-полтора святой воды. Мелкоранговым вампирам будет достаточно. Только вот чеснок не берите, лучше огнемет. На вампиров действует еще эффективнее кольев, проверено.

Алтарь, уже слегка заляпанный кровью, тускло светился темно-фиолетовым. Надо же, я вовремя. Наверное, только что въехали, обосновались, вон алтарь освяти… кхм… осквернили. Но еще не до конца, видно только начали. Ритуал не завершен, нет багрового пламени у подножия алтаря. Интересно, Денис и Тимур, два замоченных мной недавно вампира – из местных? Или в городе сразу две конкурирующие стаи появились? И где, собственно, все?

Ага, вот в углу залы, прямо на полу сидят, подперев головы руками, четыре толстенькие фигуры. Пятая возится с чем-то напоминающим небольшую голую безвольную куклу. Младенец. Уже мертвый. Господи, прости, опоздал! Эти твари успели умертвить дитя!

Хаосит может и хотел меня удержать, но не смог. Разом забыв о плане устроить сбежавшему чаруфу засаду, я стрелой метнулся в занятый кровососами угол.

– Пора просить прощения!

Ударом локтя выбил клыки резко обернувшемуся вампиру, и тут же припечатал крылом другого, от всей души шмякнув жиртреста в стену. Третий вампир, не успев подняться, получил сцепленными в замок руками по макушке, раздался хорошо знакомый мне хруст. Четвертый попытался уползти от меня на карачках, но получил ногой по жирному пузу и согнулся в позе эмбриона, лелея свою боль.

Я развернулся к пятому, намереваясь оторвать его поганую голову, и еле успел сдержать удар. На вытянутых руках кровосос держал не трупик, а живого, хоть и крайне обессиленного мальчика двух-трех лет. Большие голубые глазищи смотрели на меня с болью и страхом с бледного изможденного личика. Ротик беззвучно шептал «мама… мама…», а из ритуальных шрамов, нанесенных этими извергами слабо, очень слабо сочилась кровь.

– Отпусти меня! – пискнул вампир, прикрываясь ребенком и хватая его за тоненькую шейку. – Не то…

Давно, ох давно я не использовал Скорость Молнии. Есть у этого умения множество ограничений, да и работает не всегда корректно, но тут выбора не было.

Хлоп! И я уже стою за спиной кровососа. Хрусь-хрясь! Вырванные с корнем руки чудовища выходят из суставных сумок.

– Аааа! – верещит он.

Шлеп. Тельце ребенка выскальзывает из разжавшихся пальцев и падает на предусмотрительно подставленные мягкие крылья.

Резко развернув покалеченную тварь лицом к себе, я сквозь зубы шепчу:

– Но прощения тебе не будет. Точно знаю.

И я резким ударом пробиваю его грудную клетку, выдергивая трепещущее черное злобное сердце.