Читать книгу - "Инженер магии - Лиланд Экстон Модезитт"

Доррин поворачивается на койке, понимая, что пора вставать. Нужно доводить до ума горн в своей кузнице, и искать покупателя на игрушки, и выделить время для целительства, да и Яррлу наверняка потребуется помощь... Но почему так жарко?

Он пытается привстать, но лишь с трудом приподнимает голову.

— Спокойно, Доррин. Тебе нужно отдохнуть.

Что-то холодное ложится на лоб, облегчая жар, и он проваливается во тьму. А когда пробуждается, чувствует, что лоб по-прежнему горяч и сух. Рядом слышатся голоса:

— Он работал в холмах, ладил свои чудные водяные трубы, вот и доработался. Не знал, небось, что здешние москиты, бывает, переносят лихорадку. Э... да ты никак очнулся?

Рилла склоняется над ним и бережно охлаждает лоб влажной губкой.

— На, выпей, — целительница подносит кружку к его губам.

— Что... это?

— Сидр с ивовой корой и звездочником. На вкус гадость, но лекарство хорошее.

Доррин пьет, стараясь не морщиться от горечи, а допив, откидывается назад. Как же трудно было опустошить кружку!

Засыпает он незаметно для себя, а пробудившись, снова видит за окном серое небо и слышит, как по крыше стучит дождь.

На сей раз на табурете возле койки сидит Ваос.

— Ты проснулся?

— Вроде бы...

— Погоди, я сейчас вернусь.

Паренек выскакивает из комнаты и скоро, промокший под дождем, возвращается вместе с Риллой.

Целительница осматривает юношу, трогает его лоб.

— Ты поправишься. Сначала у меня не было полной уверенности, но ты внутри крепок, вроде твоего горна. Около половины подхвативших горную лихорадку умирают в первые два дня, — добавляет она. — Остальные выживают.

— Это радует, — подает слабый голос Доррин.

— Ну-ка, выпей настой, — велит Рилла. Отдуваясь и морщась, Доррин пьет горькое снадобье.

— Ему нужно побольше пить, — наставляет Рилла Ваоса. — Давай ему побольше чистой воды, но смотри, чтобы он не вздумал что-нибудь делать. Пусть лежит и отдыхает. Ему нужен только покой, и он поправится сам.

Доррин снова засыпает, а когда просыпается, Ваоса рядом нет. На столе рядом с койкой стоит кружка, полная холодной воды. Руки Доррина трясутся, но он дотягивается-таки до кружки и медленно пьет. В это время в комнату заглядывает Ваос.

— Тут Джаслот заходил, — сообщает паренек, садясь на табурет. — Я сказал, что тебя нет, так он заявил, что хочет заказать новую игрушку и оставил набросок. Вроде как приглядел что-то на корабле с Хамора.

— А где набросок? Почему ты его не принес?

— Потому, что целительница велела тебе только ЛЕЖАТЬ И ОТДЫХАТЬ. А мне велела смотреть, чтобы ты не вздумал ЧТО-НИБУДЬ ДЕЛАТЬ.

— Ну, думать-то я могу! — хмыкает Доррин, стараясь не замечать, что от одного этого у него туманится голова. — Принеси картинку. Честное слово, я не сдвинусь с места.

Это чистая правда — двигаться ему попросту не под силу. В скором времени паренек возвращается с листком. Доррин смотрит на него и так и эдак, но решительно ничего не понимает.

— Поверни-ка по-другому.

Ваос вертит набросок по-всякому, но уразуметь, что там изображено, Доррину так и не удается.

— Он сказал, будто это лучший способ следить за солнцем или как-то в таком роде. Тебе это что-нибудь говорит?

Доррин хмурится. Ему кажется, что в его сознании, все еще охваченном лихорадкой, забрезжило что-то похожее на понимание.

— Может быть, — он закрывает на миг глаза, а когда открывает, Ваос уже убрал рисунок.

— Ты же целитель, почему же не можешь исцелить себя? — спрашивает парнишка, присаживаясь на табурет.

— А можешь ты поднять себя с этого табурета?

— Конечно, — отвечает Ваос и тут же вскакивает.

— Нет, не встать, а поднять себя руками?

— Не получается.

— С исцелением дело обстоит так же. Исцелить самого себя невозможно.

— Но почему?

— Не знаю. И слишком устал, чтобы размышлять об этом сейчас.

Доррин откидывается на койку и закрывает глаза.