Читать книгу - "Сердце убийцы - Мика Ртуть"

Ни до чего додуматься он не успел. Колдунья вдруг опустила глаза, вспыхнула румянцем, словно смущенная девчонка.

— Одевайся, Тигренок. — Она отвела взгляд и отступила. — И спускайся к ужину.

«Слушаюсь, ваше высочество», — хотел ответить Стриж, но голос отказал.

Тем временем Шуалейда сделала быстрый жест кистью, собирая осколки в целый флакон и отправляя его на полочку, и убежала, оставив Стрижа смотреть ей вслед.

«Придурок, чуть не попался. Но почему не попался? Она же все поняла… Или нет? Играет? Проклятье, проклятье…»

Стриж бессильно прислонился лбом к зеркалу, зажмурился. Попытался выругаться вслух — но голос снова отказал. От страха? А, шис! Она же сказала: «молчи». Наверное, это хорошо… Молчать проще, чем врать в глаза менталистке.

Отлепившись от зеркала, он глянул на отражение: менестрель, юный, наивный, влюбленный и перепуганный до смерти. Неплохой образ. Если колдунья в него верит.

Через пару минут Стриж спускался вниз, одетый в рубаху с кружевами и узкие штаны, но босиком — про обувь колдунья забыла. В гостиной ждал накрытый на две персоны стол, а Шуалейда стояла у окна, и лучи заходящего солнца мешались с сине-лиловым переливом магии, придавая ей вид старинной камеи: темный тонкий силуэт, парящий в потоках света.

Она обернулась и улыбнулась.

— Прошу к столу. Надеюсь, ты любишь жареных перепелок.

Стрижа вдруг разобрало шальное веселье. Какая разница, верит или нет? Хотите играть — так поиграем, ваше высочество! Припомнив уроки придворного этикета, что регулярно давал маэстро Клайво вдогонку гитаре, скрипке и фортепиано, он поклонился, как заправский граф, и отодвинул даме стул.

Весь ужин он ухаживал за Шуалейдой, накладывая на тарелку деликатесы, подавая салфетку и то и дело мимолетно касаясь ее пальцев — всякий ткач умеет не только убивать, но и дарить наслаждение одним касанием. Сначала она удивлялась, явно не ожидая от купленного с виселицы раба манер, розовела и путала вилки с ложками. А потом забыла о еде и смотрела на него — так смотрела, что Стриж перестал понимать, что он ест, и продолжал изображать благовоспитанного шера из чистого упрямства, хотя единственное, чего ему хотелось, это схватить ее и уложить прямо тут, между блюдами с пирожными и фазаньими крылышками.

Вполне возможно, что он бы так и поступил, но помешала отворившаяся дверь.

— Ваше высочество, послание от его величества, — раздалось с порога.

— И что желает его величество? — Шуалейда подхватила порывом ветра записку из рук гвардейца и развернула на лету. — Так, с Альбарра… шер Бенаске? — Прочитав записку, Шуалейда глянула на Стрижа и покачала головой. — Нет, пока рано. Заканчивай без меня, Тигренок. Спать ложись в кабинете, на втором этаже. И не покидай моих покоев!

В ответ на приказ башня Заката зарокотала низко, за пределами слышимости, вспыхнула синим и белым: если у Стрижа и был шанс сбежать, то он его благополучно прозевал.

Он склонил голову, пряча глаза. Альбарра. Который из них? Если, упаси Светлая, нашелся генерал Альбарра — а ведь тогда, в лагере лжепророка, он оставил Альбарра живым — игры вмиг закончатся, а он окажется в магическом круге колдуньи. Говорил же наставник: ткач не имеет права на жалость. Она слишком дорого обходится.

Шуалейда ушла, а Стриж все сидел, играя столовым ножом, достаточно острым и тяжелым, чтобы пробить девичье горло, и думал: если бы наставник считал, что дело безнадежно, он бы не стал посылать Стрижа. Или стал?